Горелов Алексеевич - Основы философии

4. В чем различие в понимании гуманизма Хайдеггером и Сартром?

5. В чем основное философское значение психоанализа?

6. Что нового внес в психоанализ Юнг?

7. Каковы основные характеристики двух моделей поведения по Фромму?

8. Каково соотношение опыта и веры в теории познания XX в.?

9. Каковы основные исходные предпосылки и выводы прагматизма?

10. В чем проявился скептицизм в философии XX в.?

Камю Л. Бунтующий человек. — М., 1991.

Новая технократическая волна на Западе/Сост. П.С. Гуревич. — М., 1986.

Поппер К. Логика и рост научного знания. — М., 1983.

Проблема человека в западной философии/Сост. П.С.Гуревич. — М., 1988.

Самосознание европейской культуры XX в./Сост. Р.А. Гальцева. — М., 1991.

Сартр Ж.П. Экзистенциализм — это гуманизм. Сумерки богов. — М., 1989.

Фромм Э. Душа человека. — М., 1992.

Фромм Э. Психоанализ и этика. — М., 1993.

Хайдеггер М. Время и бытие. — М., 1993.

Швейцер Л. Благоговение перед жизнью. — М., 1992.

Философия каждого народа определяется рядом обстоятельств, среди которых немаловажное значение имеет национальный характер. Мы это отмечали на примере Индии, Китая, Греции, Рима, европейских и мусульманских народов. Не составляет исключения и Россия. В России в отличие от Греции или Германии философия никогда не была главенствующей отраслью культуры, поэтому ее развитие шло в русле задач, поставленных другими отраслями. В Средние века в Европе философия была служанкой религии, и то же самое было в России в течение продолжительного времени с самого возникновения русской философии и до XIX в. Большая продолжительность этого периода связана с тем, что если в Европе после эпохи Возрождения главной отраслью культуры стала наука и философия обратилась к решению проблем познания, то в России этого не произошло — наука в России получила развитие только в послепетровское время, а точнее, во второй половине XVIII в. Соответственно философия познания возникла позднее, чем в Европе. Русская философия сохранила преимущественно религиозное направление до начала XX в., когда это направление было наряду с другими разгромлено пришедшими к власти большевиками, а виднейшие русские философы — Бердяев, Булгаков и другие — были высланы из России (что не помешало им развивать религиозную философию в эмиграции) или репрессированы, как Флоренский.

Особенностью русской философии также была ее нацеленность на проблемы этики, что отнюдь не противоречило ее преимущественно религиозному характеру. Это заметно уже в первом религиозно-философском произведении «Слово о Законе и Благодати» и сохранилось тогда, когда после церковного раскола религиозная направленность философии стала ослабевать. В этом смысле для русской философии характерно то же, что и для русской литературы, которая также отличалась своей этической направленностью.

Другой особенностью русской философии был ее акцент на социальную проблематику. Это проявилось со времени зарождения идеи Москвы как «третьего Рима», с которой связывают формирование русской идеи как таковой. Ориентация на социальные проблемы способствовала тому, что после разгрома большевиками русской религиозной философии философия из служанки богословия в СССР стала служанкой идеологии и осталась таковой до 1991 г. Советский этап можно назвать вторым этапом развития русской философии, из которого ныне она перешла в третий, не получивший пока четких очертаний.

В середине XI в. через полвека после принятия христианства на Руси митрополит Иларион— первый русский, занявший высший церковный пост в нашей православной церкви (до этого его занимали греки, присланные из Константинополя), создает знаменитое «Слово о Законе и Благодати», перевод которого на современный русский язык лишь недавно стал достоянием нашей общественности. Эту проповедь митрополита Илариона, произнесенную в середине XI в., можно считать первым философским произведением Древней Руси.

Далеко выходящее за рамки чисто церковной или исторической проблематики это, пожалуй, первое в русской литературе самобытное философское произведение ставит и решает фундаментальные жизненные проблемы, обосновывая их религиозными аргументами. Силу своего красноречия Иларион обращает против Закона и в защиту Благодати. Можно думать, что имеются в виду законы Моисея, как они сформулированы в Библии, но на самом деле мысли Илариона идут гораздо дальше. Иларион толкует понятие Закона расширительно, и оно предстает олицетворением всего, что заключают в себе внешние предписания.

В обоснование своей точки зрения Иларион ссылается на Евангелие, но весьма избирательно, приводя цитаты, которые работают на его мысль. Концепция Закона как чего-то внешне накладываемого и гнетущего высказана Иларионом в сильных, энергичных выражениях. В этом первом памятнике русской правовой (а точнее, неправовой) мысли вполне ясно выразилось и пренебрежение к закону как таковому, и нетерпеливое желание в одночасье провозгласить и достичь Божественной Благодати. Вместо того чтобы представить Закон как первую и необходимую стадию Благодати, к чему склонялась традиционная трактовка библейских текстов, основывающаяся на словах из Нагорной проповеди: «Не нарушить пришел я (имеется в виду закон. — А.Г. ), но исполнить», Иларион, воспевая обретенную или обретаемую Благодать, отрицает Закон как рабство.

Теперь перенесемся почти через тысячелетие и заглянем в книгу «Государство и революция», написанную в августе 1917 г. и служащую главным ленинским трудом по государственно-правовым вопросам. « Всякое государство не свободно и не народно», — писал В.И. Ленин(1870–1924), подчеркивая слово «всякое» и частицы «не». Ленин доказывает со ссылкой на Маркса и Энгельса, что государство не средство взаимосогласования интересов различных социальных сил, а продукт непримиримости классовых противоречий и орган подавления; сила, стоящая над обществом и все более отчуждающая себя от него. Отсюда вывод: «Пролетариату нужно… государство… устроенное так, чтобы оно немедленно начало отмирать». Какова в этом случае роль права и закона? Это всего лишь атрибуты пройденного этапа развития человечества, от которых чем скорее отказаться, тем лучше. «Демократическая республика есть наилучшая возможная политическая оболочка капитализма». Значит: коль скоро уничтожается капитализм, долой демократическую республику и да здравствует диктатура пролетариата. Всеобщее избирательное право — орудие господства буржуазии. Значит: долой всеобщее избирательное право, да и право вообще. Все то, для чего ранее существовало государство и право, будет выполняться теперь «без особого аппарата, простой организацией вооруженных масс» с «простотой и легкостью». В демократической республике действуют лишь формальные принципы права, но нет демократии реальной (форма здесь сопоставляется не с содержанием, как можно было бы ожидать, а с реальностью и третируется). Вообще право — лишь надстройка над экономическим базисом, следующая ему.