Борис Чичерин - Собственность и государство

Опыт показывает, однако, что успех этих предприятий весь зависит от стоящих во главе их лиц. Мы видим колоссальные предприятия, веденные с изумительною энергиею и умением, предприятия, участниками которых являются капиталисты, рассеянные по всей земле и принадлежащие к разным народам, и где все однако задумывается и ведется одним лицом. Достаточно указать на прорытие Суэцкого перешейка. Прочность всякой компании зависит от нравственной и имущественной состоятельности учредителей. Последние составляют центральную силу, собирающую средства и взывающую к доверию публики. Сама же компания редко бывает в состоянии выставить из себя путное управление, разве случайно найдется крупный акционер, который заберет дело в свои руки. Мало того: акционеры в массе большею частью даже неспособны надлежащим образом контролировать свое управление. Отсюда бесчисленное множество возникающих, особенно в периоды промышленной горячки, дутых предприятий, основанных единственно на легковерии публики и кончающихся крушением. В этом выражается общий, вытекающий из самой природы промышленной деятельности факт, что собирательное лицо само по себе неспособно к ведению промышленного дела, и чем участников больше, тем эта способность меньше. Беспрерывное столкновение взглядов и воль делает из него колеблющуюся массу, от которой нельзя ожидать ни правильного расчета, ни необходимого для дела единства направления. История акционерных компаний XIX века свидетельствует об этом в ярких чертах.

Но если в частном товариществе многоглавие служит помехою делу, то еще хуже, когда предпринимателем является лицо юридическое, то есть безличное. Здесь исчезают уже все важнейшие условия промышленного успеха. Мы видели, что выгодность предприятия зависит главным образом от личных качеств предпринимателя; между тем безличное существо, которое является здесь хозяином, таких качеств не имеет. Оно принуждено положиться на свои исполнительные органы, то есть на должностных лиц. Но как скоро вместо хозяина является исполнитель, так исчезает главная пружина промышленного производства - личный интерес. Если же личный интерес исполнителя примешивается к делу, чего избежать не легко, ибо он вызывается самым промышленным характером деятельности, то он становится в противоречие с интересом общественным, то есть с главною целью производства. Без сомнения, в каждом обществе найдутся люди, воодушевленные бескорыстным стремлением к общественному благу, но эти люди обыкновенно выбирают себе не промышленное поприще, а иное, общественное или политическое. В промышленной же области, где вся цель заключается в получении выгоды, где все к этому направлено, личный интерес по существу предмета является главною движущею пружиною деятельности, и именно он-то и устраняется хозяйством юридического лица. Естественный двигатель заменяется искусственным, а при такой замене неизбежно исчезают все те свойства естественного двигателя, которые обеспечивают успех предприятия.

Все это в усиленной степени прилагается к промышленности казенной. Поэтому в экономической науке долгое время принималось за аксиому, что государство - худший из предпринимателей. В новейшее время под влиянием социалистических теорий это положение подвергается сомнению, но всемирный опыт, так же как и здравая теория, одинаково говорят в его пользу.

В самом деле, отчего при громадном развитии промышленности в новое время все европейские государства не покрыты казенными фабриками? Неужели единственно оттого, что правительства держатся ложной индивидуалистической теории, ограничивающей по возможности государственную деятельность и все предоставляющей частной инициативе? Но эта теория возникла лишь с половины XVIII века и весьма медленно пробивала себе путь в господствующих сферах. До того времени правительства считали, напротив, своею обязанностью во все вмешиваться, все регламентировать; они не только руководили другими, но сами заводили свои образцовые фабрики. Если бы промышленное производство в руках государства было выгодно, то при громадных средствах, которыми оно располагает, частные лица не могли бы выдержать с ним конкуренции, и вместо развития частной промышленности мы видели бы постепенное вытеснение ее промышленностью казенною, которая наконец одна сделалась бы господствующею. На деле, однако, вышло не то. Оказалось, что казенное производство не может выдержать соперничества с частным. Если кое-где существуют еще казенные фабрики и заводы, то они сохраняются вовсе не в видах барыша, а как образцовые заведения или же для удовлетворения собственно государственных потребностей. Чтобы получить доход от производства, казна принуждена прибегать к монополии, да и в этом случае выгоднее сдавать ее в частные руки.

Причина такого всемирного явления заключается единственно в неспособности юридического лица к промышленному производству. И чем крупнее лицо, тем эта неспособность больше, ибо тем дальше оно от самого дела. По-видимому, государство имеет огромные преимущества перед частными лицами, оно располагает несравненно большими силами и средствами. Но именно здесь лучшие силы устремляются к центру и поглощаются другими, высшими интересами. Ведение отдельных предприятий по необходимости предоставляется местной бюрократии, низшей по достоинству и носящей на себе в усиленной степени все недостатки, присущие бюрократии, недостатки, которые более всего отзываются на промышленной деятельности. Самому честному и образованному чиновничеству можно поручить дело, требующее рутинного порядка, но никогда дело, требующее расчета и приспособления к обстоятельствам. Для последнего нужны совершенно иные качества. Местной бюрократии невозможно даже предоставить необходимую для промышленного успеха самостоятельность действий. Чем меньше его способность и чем важнее вверенные ему интересы, тем необходимее над ним контроль центральной власти, представляющей совокупные интересы плательщиков, которые являются тут настоящими акционерами. Но централизация, в известной степени совершенно уместная в государственном управлении, смертельна для промышленного производства. Контроль центральной власти - по необходимости далекий и формальный, следовательно, бесплодный и стеснительный. И чем он тщательнее, тем он вреднее для производства. Министр, в руках которого сосредоточивается управление и от которого зависит решение важнейших дел, не в состоянии даже иметь действительный надзор за всеми находящимися в его ведении предприятиями. Он занят политическими еще более, нежели хозяйственными, вопросами. В конституционном правлении он должен выдерживать постоянную борьбу в парламенте и сменяется с сменою партий. Самый же парламент еще менее способен к хозяйственному контролю. Если акционерное собрание, где каждый лично заинтересован в деле, представляется в этом отношении несостоятельным, то тем более это невозможно для представителей всего народа, у которых совершенно иные цели и иные задачи.