Алексей Криволап - Рунет

Значительное количество работ посвящено рассмотрению проблемы легитимности использования уже распространенных методов проведения полевых исследований в киберпространстве. Посвящены тому, как проводить исследования в интернете 66 66 Doing Internet research: critical issues and methods for examining the Net (Thousand Oaks, Calif: Sage Publications, 1999). по аналогии с традиционной этнографией 67 67 Е. Ярская-Смирнова и П. Романов, «„Делать знакомое неизвестным“: этнографический метод в социологии», Социологический журнал 1—2 (1998 г.): 145—161. и формирующейся виртуальной этнографией 68 68 Christine Hine, Virtual ethnography (London; Thousand Oaks, Calif: SAGE, 2000). , а также каким образом можно изучать сетевые сообщества и как можно исследовать влияние культурного освоение интернета на все остальные офлайн-практики 69 69 Bakardjieva, Internet society. .

При этом важно отметить, что проблема разделения на качественные и количественные методы проведения исследований применительно к киберпространству решается относительно просто. Дело в том, что необходимые для аналитической работы количественные данные при определенных технических возможностях могут собираться автоматически, исследователю необходимо определиться с используемым инструментарием 70 70 Mann, Internet communication and qualitative research. . Тогда как качественные методы требуют обоснования и пояснений 71 71 В. Воронков, «От объяснения к пониманию: в развитие дискуссии», Телескоп 5 (2004 г.), http://www.teleskop-journal.spb.ru/files/dir_1/article_content120063896443531file.pdf. . Таким образом можно выстроить теорию на основании эмпирических данных полученных в ходе онлайн-исследования 72 72 Udo Kelle, «Theory Building in Qualitative Research and Computer Programs for the Management of Textual Data», Sociological Research Online 2, вып. 2 (30 июнь 1997 г.), http://www.socresonline.org.uk/2/2/1.html. .

Эта работа не является попыткой рассказать историю, как все было на самом деле или выстроить хронологическую последовательность, своего рода интернет-календаря. Составление максимально широкой и полной классификации зачастую оказывается тем самым критерием подлинности существования в онтологическом смысле. Когда стремление все учесть и линейно (!) выстроить «объективную» последовательность событий, которые и станут историей. Собственно, это есть вполне возможный и допустимый путь. Но в результате мы предсказуемо получим рост числа пользователей от нуля до пяти миллионов человек (на сегодняшний день) в Беларуси.

Так история российского интернета и была оформлена в виде «Летописи русского интернета: 1990—1999гг.» 73 73 Е. Горный, «Летопись русского Интернета: 1990—1999», 2000 г., http://www.netslova.ru/gorny/rulet/index.html. . На сегодняшний день доступны хронологии или сетевые летописи, сделанные по аналогии с летописью российского интернета: молдавская краткая летопись находится на server.md 74 74 http://nethistory.server.md/NetHistory.ldova», б. д., «NetHistory.Mo , а белорусская — в комиксах — на os.by 75 75 Сергей Осипов, «История байнета в картинках», 2002 г., http://www.os.by/history/. , хотя подобные истории далеки от академической строгости. Впрочем, они и не претендовали на это.

Стремление написать позитивную историю нового общества (после появления интернета) уводит нас от реальных практик использования данной технологии. На сегодняшний день уже все реже можно услышать исключительно восторженные отклики о влиянии интернета на социум и о его потенциале для социально-культурных преобразований. «Киберфобия и киберэнтузиазм, похоже, уступили свое место киберскептицизму — убеждению, что интернет в конце концов имеет минимальное влияние на демократизацию общества» 76 76 Corrales Javier Lessons form Latin America // Leslie David Simon, Democracy and the Internet: allies or adversaries?, Wilson forum (Washington, D.C.: Baltimore Md: Woodrow Wilson Center Press; Distributed by The Johns Hopkins University Press, 2002), 31. .

Для обозначения подобного явления Е. Морозов предлагает термин «киберреализм» 77 77 Evgeny Morozov, The net delusion: the dark side of internet freedom, 1st ed (New York: Public Affairs, 2011), 318. . А еще в конце 90-х годов ХХ века А. Шапиро 78 78 Andrew L. Shapiro, The control revolution: how the Internet is putting individuals in charge and changing the world we know, 1st ed (New York: PublicAffairs, 1999). и Д. Шенк 79 79 David Shenk, The end of patience: cautionary notes on the information revolution (Bloomington: Indiana University Press, 1999), 142—44. сформулировали восемь принципов сурового «технореализма».

После знакомства с несколькими разновидностями скептического восприятия технических особенностей интернет-технологий просто невозможно остаться интернет-оптимистом. Поэтому в этой работе мы пойдем другим путем. Не претендуя на объективность представленной истории, попытаемся составить ряд событий, фактов влияния или взаимовлияния, которые можно редуцировать к одному ключевому вопросу — вопросу власти. Это не история интернета как технологии, скорее это о доступе к технологии и, как следствие, доступа к источникам влияния, т. е. власти. Это своего рода попытка аналитического повествования одной из возможных историй интернета в странах Восточно-Европейского Пограничья. В своих рассуждения мы будем опираться на данные, полученные в ходе исследования и будем ограничены ими.

Здесь же мы попытаемся сконструировать одну из возможных версий понимания истории становления или освоения интернет—технологии на примере белорусского интернета.

История белорусского интернета, несмотря на молодой возраст, уже в достаточной степени мифологизирована. Впрочем, нарративы тех, кто непосредственно связан с ее созданием, насыщены штампами и клише, которые традиционно могли бы встречаться в различных вербальных версиях историй. Соприкосновение с историей предполагает некоторую степень включенности в контекст. Собственно, для тех, кто живет и зарабатывает в интернете, история интернета — это как часть личной биографии. Это как собственная и очень личная и приватная история, которая не может быть рассказана всем. Скорее тут предполагается и ожидается некоторая степень сопричастности и включенности в процесс.

Еще необходимо обозначить какие-то рамки того, что понимается под интернетом. Если исходить из того, что интернет — это не только наиболее распространенный на сегодня гипертекстовый протокол http и www как стандарт его отображения, то окажется, что интернет — это и такой протокол как гуфер, это и электронная почта, это и телеконференции, и, конечно, еще фидонет.

Первые белорусские сайты появились не в Беларуси. Это были различные интернет-проекты, которые были созданы за пределами Беларуси, но так или иначе относились к белорусской тематике. Эти белорусские сайты были англоязычными, но они были сделаны белорусами и про Беларусь. Это были студенты, которые учились в американских, европейских университетах и просто делали в свободное время сайты про Беларусь.