Карл Хаусхофер - Теория «жизненного пространства»
- Название:Теория «жизненного пространства»
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Алгоритм
- Год:2019
- Город:Москва
- ISBN:978-5-907120-30-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Карл Хаусхофер - Теория «жизненного пространства» краткое содержание
Между тем, Хаусхофер никогда не призывал к войне, – напротив, его теория как раз была призвана установить прочный мир в Европе. Концепция К. Хаусхофера была направлена на создание единого континентального блока против Великобритании, в которой он видел основной источник смут и раздоров. В то же время Россия рассматривалась Хаусхофером как основной союзник Германии: вместе они должны были создать мощное евразийское объединение, целью которого было бы освоение всего континента с помощью российских транснациональных коммуникаций.
Свои работы Карл Хаусхофер вначале писал под влиянием другого немецкого геополитика – Фридриха Ратцеля, но затем разошелся с ним во взглядах, в частности, отвергая выведенную Ратцелем модель «семи законов неизбежной экспансии». Основные положения теории Фридриха Ратцеля также представлены в данной книге.
Теория «жизненного пространства» - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
И тут мы подходим к пункту, где скрещиваются и очень тесно переплетаются геополитические суждения с этнополитическими, и поэтому их следует принимать во внимание одновременно. В сравнении с хорошо знакомыми нам областями большая часть Африки недостаточно заселена. Это регион, где разрыхление народонаселения, его отчуждение от земли именно из-за горнорудных предприятий в британском и бельгийском владениях невиданно продвигается, точно так же как опустошение африканских лесных угодий, когда при сильных ливневых потоках смывался слой плодородного грунта.
Это – результат того же самого хищнического хозяйствования, как в Северной Америке и в муссонных странах. Среди крупных народов Земли лишь немногие бережно обращаются с лесом. К таким народам относимся прежде всего мы, немцы, хотя именно сейчас мы уже частично вынуждены заниматься хищничеством; к таким народам относятся японцы и шведы; но в целом опустошение лесов охватило весь мир, и там, где земля первой лишается леса, происходит лабильное перемещение населения и бегство из деревень в результате индустриализации и увеличивается опасность запустения.
Это очень сильно проявляется в Африке, так что сегодня нам пришлось бы возвращаться в наши прежние колонии, где состав населения совершенно изменился. Самое важное изменение произошло по причине иммиграции индийцев в Танганьику, известной практики в Германской Юго-Западной Африке, которая представляет собой еще весьма недозаселенный ландшафт, пространство без народа, так что мы ни при каких обстоятельствах не должны вернуться туда с теми же самыми представлениями, с какими покинули наши старые колониальные области, на прежнем уровне научного, экономического проникновения. Здесь образовался бы разрыв, существующий между признанным старым, ныне по большей части пережившим самого себя поколением и молодежью, которой предстоит передать практически эту работу; этот разрыв трех поколений, одно из которых переходное, если мы не позаботимся основательно о наведении мостов в воспитательном теоретическом и практическом смысле, скажется роковым образом.
Эта часть проблемы должна быть, безусловно, поставлена в чужеземную динамику. Мы должны уяснить себе, что в одной из самых ценных областей – в старой Германской Восточной Африке, которая, между прочим, как технический опорный пункт для авиации плотно окружена, напор волны индийского населения с его евро-азиатской динамикой оказывается в противоречии с мышлением Еврафрики.
Поучительно наблюдать в этом направлении, как само собой разумеющейся акцией – вопреки огромным сложностям в сознании из-за пребывания под чужим господством, – с которой выступил Индийский [Национальный] Конгресс за равноправие этого немногочисленного населения в Африке, как движением бойкота, движениями откола более мелких сил и властей вроде Занзибара ставят в конце концов британскую колониальную службу на колени. При этом число индийцев в Африке сравнительно ничтожно: их совокупная численность там составляет не более половины числа немцев, вынужденных Польшей в течение двух лет к исходу через коридор в рейх. Это для огромной народной почвы Индии с ее 370-миллионным населением до смешного малый процент. Однако эти миллионы как потребители, как люди, осуществляющие бойкот, не повинующиеся воинским и трудовым порядкам, могут в таком качестве оказать давление на британскую колониальную службу, заставить ее вступать в противоречие с самым сильным и в человеческом отношении полным надежд на развитие доминионом. В такой связи находится сопротивление Индии, Африки и Австралии воинскому порядку, подобно тому как это происходило в 1914–1915 гг.
Можно констатировать полное изменение пользы колоний, и мы должны в этом отношении достичь ясности, прежде чем подумаем о том, чтобы в важных пространствах взять на себя руководство. Мы можем составить очень хорошие схемы, в соответствии с которыми связь именно для военно-воздушных сил держав «оси» через Триполи до восточной оконечности Африки и в примыкающую Германскую Восточную Африку и Танганьику снова обеспечивает нам позицию в Индийском океане и колоссальную возможность влияния, но это обстоятельство хорошо видят и в Англии, воздействующей на нас или стремящейся убедить большинство, что такие столь важные с авиационно-технической и стратегической точек зрения ландшафты, как Германская Восточная Африка или Камерун, нельзя когда-либо снова возвратить потенциально враждебной державе [т. е. Германии].
Здесь [деятельность] каждой отдельной организации, каждое усилие в сфере колониальной политики необходимо уяснить с точки зрения колониально-политических возможностей, в контексте общей картины мира. Мы никогда не должны рассматривать отдельные карты в атласе колоний, не положив рядом геополитическую или политическую карту мира. Мы все время должны задавать себе вопрос: возможно ли с геополитической, этнополитической и социополитической точек зрения то дело, к которому стремимся, или же совершаем ошибку?
Перед войной мы были одержимы ценностью колоний, возврат которых в настоящее время был бы для нас крайне затруднительным. Если бы часом я обратился к фюреру с глазу на глаз с вопросом: должны ли мы принять Цзяочжоу, если бы нам предложила его международная конференция, то я сам сказал бы: нет, поищем другую компенсацию. Тот, кто обосновывается в центре, – хотя бухта очень удобна, – где развивается натиск в целях обороны столь густо заселенного китайского ландшафта с древней культурой при плотности населения 230 человек на кв. км, тот накликает на себя беду в столь опасном в перспективе месте независимо от колорита – японского или китайского. Ведь немецкому народу невдомек, что владение Цзяочжоу с позицией Шаньдуна и его океанская империя Южных морей, которой в такой открытой форме никогда не владел в Тихом океане никакой другой европейский народ, находились в непримиримом геополитическом противоречии.
Положение Шаньдуна было бы прочным при осуществляемой вместе с Россией континентальной политике, которая распространяется теперь также в сфере железнодорожного строительства от Берлина до Тихого океана, так что огромная евро-азиатская глубина нашего континентального «хинтерланда» при умелом политическом руководстве может приобрести невиданно ценное пространственно-политическое значение.
Наш свободный от власти Запада «хинтерланд» охватывает 23 млн кв. км и заканчивается на Тихом океане. Такая глубина пространства гарантирует нашу позицию на Востоке, покуда мы понимаем, как поддерживать этот огромный связующий пространственный организм между восточноазиатской и центральноевропейской окраинами пространства. Таково предварительное условие. Но нужно быть готовыми к трудностям. И все же всем нам, трем державам, нужна эта глубина пространства, чтобы вырваться из «петли анаконды». И мы вырвались из нее. Однако это накладывает пространственно-политические обязательства.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: