Георгий Рузавин - Методология научного познания [Учебное пособие для вузов]

Иногда формально логические противоречия путают с диалектическими противоречиями развития и на этом ошибочном основании говорят о плодотворности противоречий в науке. При этом обычно ссылаются на идеалистическую диалектику Гегеля, который видел в противоречиях источник развития мысли. Но в данном случае речь идет о противоречиях роста или развития знания, например несоответствия между опытом и теорией, жизнью и идеалами, т. е. о противоречиях, которые требуют преодоления или разрешения. Допущение же формально логических противоречий в рассуждениях привело бы к полной бесплодности и разрушению науки, ибо противоречивая система утверждений не дает никакой информации о действительном, объективном мире. Если нормальная, непротиворечивая система дает возможность отделить утверждения, совместимые с реальными фактами, от утверждений несовместимых с ними, то в противоречивой системе такое разделение осуществить нельзя. Но в таком случае становится невозможно говорить об истине в науке, а следовательно, и о поиске истины, составляющем важнейшую цель и ценность научного исследования.

Вторым важнейшим требованием, предъявляемым к теориям, дающим конкретную информацию о реальном мире, является критерий проверяемости этой информации. Однако этот критерий нельзя понимать слишком упрощенно и требовать, чтобы каждое высказывание теории допускало непосредственную проверку. Поскольку теория представляет собой логически взаимосвязанную систему утверждений, то наиболее общие ее принципы и законы проверяются косвенно, путем вывода из них менее общих и простых утверждений, которые можно непосредственно сравнить с данными наблюдений или экспериментов. Уже закон инерции механики, устанавливающий, что тело, не подверженное воздействию каких-либо внешних сил, будет оставаться в покое или в равномерном прямолинейном движении, нельзя проверить с помощью опыта. Ведь нельзя исключить действие на тело сил трения, сопротивления воздуха, тяготения и т. п. Поэтому этот закон, как и другие основные законы механики, представляет собой абстракцию, относительную истину, которая косвенно обосновывается посредством всех эмпирически проверяемых следствий, выведенных из них.

Большинство философов науки согласны в том, что критерий эмпирической проверяемости служит для отделения опытных, или фактуальных, наук [7] Не существует общепринятой терминологии по этому вопросу. Часто науки, опирающиеся на наблюдения и опыт, называют эмпирическими или даже экспериментальными. Более общим является термин «фактуальные науки», который объединяет все науки, имеющие дело с фактами. от абстрактных. Но мнения расходятся, когда речь заходит о том, какими способами достигается такая проверка. Сторонники эмпиризма и особенно позитивизма считают, что гипотезы и теории фактуальных наук должны проверяться по степени их подтверждения эмпирическими данными, т. е. удовлетворять критерию подтверждения. Очевидно, что чем больше и разнообразнее будут факты, свидетельствующие о верности гипотезы, тем более вероятной или правдоподобной, она может оказаться. Однако будущие опыты и вновь открытые факты могут опровергнуть не только отдельную гипотезу, но и теоретическую систему, которая раньше признавалась достоверно истинной.

Почти три столетия никто не сомневался в истинности законов и принципов классической механики И. Ньютона. Однако в XX в. появилась теория относительности А. Эйнштейна, которая радикально изменила прежние представления о пространстве, времени и гравитации. Возникшая несколько позднее квантовая механика открыла принципиально новые законы движения мельчайших частиц материи: атомов и элементарных частиц (электронов, протонов, нейтронов и др.) Этот исторический опыт развития науки учит нас тому, что не только к гипотезам, но и к теориям нельзя подходить как к непреложным, достоверным, абсолютным истинам. Поэтому и критерий подтверждения нельзя рассматривать как окончательный и абсолютный. История науки показывает, что развитие познания происходит от истин относительных, приблизительно верно отображающих действительность, к истинам абсолютным как к определенному пределу или идеалу познания.

Проверку высказывания на истинность с помощью подтверждения ее фактами называют ее верификацией. Логические позитивисты, выдвинувшие верификацию в качестве критерия научного характера гипотез или теоретических систем вообще, считают, что именно с ее помощью можно точно разграничить не только суждения эмпирических наук от неэмпирических, но и осмысленные утверждения от бессмысленных. К бессмысленным они отнесли прежде всего утверждения философского характера. Но непосредственно верифицировать с помощью фактов можно лишь отдельные эмпирические утверждения. Следовательно, придерживаясь позитивистского подхода, придется объявить бессмысленными не только все утверждения чистой математики, но и общие законы и принципы теоретического естествознания.

Как и их ранние предшественники О. Конт, Д. С. Милль, Э. Мах и др., логические позитивисты считают надежным только эмпирическое познание и стремятся редуцировать, или свести к нему, теоретическое знание. Поэтому они призывали построить чистый язык наблюдения, свободный от каких-либо «примесей теории» и тем самым противопоставляли, по их мнению, единственно надежный опыт умозрительным спекулятивным теориям.

В западной философии одним из первых выступил против логической некорректности критерия верификации и демаркации научных утверждений от ненаучных Поппер, когда он жил еще в Вене. В противовес участникам венского кружка позитивистов он выдвинул критерий фальсификации, или опровержения, эмпирических систем опытом. С логической точки зрения этот критерий опирается на известный в логике закон типа modus tollens, т. е. установления ложности гипотезы на основании ложности ее следствия. В то время как подтверждение гипотезы ее следствиями свидетельствует лишь о вероятной истинности гипотезы, ложность следствия опровергает или фальсифицирует гипотезу, хотя последний термин в русской речи приобретает несколько иной смысловой оттенок.

Критерий фальсификации эмпирических систем, по мнению Поппера, во-первых, дает возможность отличать эмпирические науки от неэмпирических (математики и логики), во-вторых, не отвергает философию, а показывает лишь ее неэмпирический и абстрактный характер, в-третьих, допускает возможность отделения подлинных эмпирических наук от псевдонаук, таких, например, как астрология. В соответствии с этим он называет свой критерий фальсификации также критерием демаркации подлинных наук от псевдонаук.