Игорь Смирнов - Метод исследования экономического закона движения капитала в Капитале К. Маркса

В диалектической логике определить что–либо, в том числе и закон, — значит вывести его, указать его место в системе. На необходимость выведения, обоснования категорий, законов и понятий указывали К. Маркс и В. И. Ленин. «…У Маркса, — подчеркивал Ф. Энгельс, — вообще пришлось бы поискать готовых и раз навсегда пригодных определений». [72] М а р к с К., Э н г е л ь с Ф. Соч. 2‑е изд., т. 25, ч. I. с. 16. «Дефиниции не имеют значения для науки, потому что они всегда оказываются недостаточными. Единственно реальной дефиницией оказывается развитие самого существа дела, а это уже не есть дефиниция». [73] Там же, т. 20, с. 634 – 635.

В философской системе Гегеля закон обнаруживает себя и в сфере чистой мысли — логике, и в природе, и в «абсолютном духе». (При этом следует еще раз подчеркнуть, что законы диалектики не выведены Гегелем из природы и истории, а навязаны им как законы мышления.) В логике впервые закон обозначает себя как одно из определений сферы сущности на той стадии ее самодвижения, саморазвертывания, когда сущность являет себя. Он впервые рассматривается в «Науке логики» как закон явления. В книге второй «Науки логики», где излагается учение о сущности, насчитывается 27 ее иерархических определений, каждое из которых в своем движении проходит определенные стадии. Закон явления — ее тринадцатое определение. Таким образом, в логической системе Гегеля закон вначале можно определить как сущность тринадцатого порядка.

Четкое определение места закона в логической системе позволяет сделать ряд важнейших выводов. Для его характеристики не могут быть использованы определения сферы непосредственного бытия. Нельзя, например, говорить о качественной и количественной определенности закона, как нельзя говорить о качестве сущности. Закон во всеобщей форме выражает определенные количественные отношения, но сам он количественно не определен. О законе нельзя сказать, что он уменьшается или увеличивается, что его имеется больше или меньше. Как определение сферы сущности, он, конечно, содержит в себе все определения сферы непосредственного бытия, но в снятом виде.

Обозначение закона в системе дает возможность уточнить его соотношение с другими элементами этой системы, в частности, с категориями и понятиями. Материалистически читая «Науку логики», В. И. Ленин подчеркивал гегелевскую мысль о том, что «понятие закона есть однаиз ступеней познания человеком единства и связи, взаимозависимости и цельности мирового процесса». [74] Л е н и н В. И. Полн. собр. соч., т. 29, с. 135. Таким образом, если рассматривать категории как «существенное, типическое во всем многообразии содержания», [75] М а р к с К., Э н г е л ь с Ф. Соч., т. 1, с. 55. как ступеньки выделения, т. е. познания мира, как узловые пункты в сети явлений природы, помогающие познавать ее и овладевать ею, то следует признать, что категория, закон ипонятие отличаются друг от друга лишь как более сложное от менее сложного.

В. И. Ленин положительно оценивал борьбу Гегеля как с упрощением понятия диалектического закона, так и с его абсолютизированием, фетишизированием. Закон есть лишь одно из определений, или определенная ступенька, в движении и познании. «…Если в с е развивается, то относится ли сие к самым общим понятиям и категориям мышления? Если нет, значит, мышление не связано с бытием. Если да, значит, есть диалектика понятий и диалектика познания, имеющая объективное значение». [76] Л е н и н В. И. Полн . собр. соч., т. 29, с. 229.

Ответ на поставленный вопрос предполагает различение категорий и законов как определений логики формальной и логики диалектической. Первая, как об этом уже говорилось, является необходимой ступенью познания. «Мы не можем представить, выразить, смерить, изобразить движения, — писал В. И. Ленин, — не прервав непрерывного, не упростив, угрубив, не разделив, не омертвив живого. Изображение движения мыслью есть всегда огрубление, омертвление, — и не только мыслью, но и ощущением, и не только движения, но и всякого понятия. И в этом суть диалектики. Эту — то суть и выражает формула: единство, тождество противоположностей». [77] Там же, с. 233.

Категории, законы, понятия формальной логики, изображающие движение только как остановку или как простой количественный рост, как простое повторение, мертвы, статичны.

Категории, законы, понятия диалектической логики, выражающие движение как скачок, как перерыв непрерывности, как единство противоположностей, подвижны, гибки, динамичны. В противном случае они были бы неистинными, не способными переходить друг в друга. «Ведь само собой разумеется, — писал Ф. Энгельс, — что, когда вещи и их взаимные отношения рассматриваются не как постоянные, а как находящиеся в процессе изменений, то и их мысленные отражения, понятия, тоже подвержены изменению и преобразованию; их не втискивают в окостенелые определения, а рассматривают в их историческом, соответственно логическом, процессе образования». [78] М а р к с К., Э н г е л ь с Ф. Соч., т. 25, ч. I, с. 16.

Важной характеристикой категорий, законов, понятий является их отношение к субъекту познания. Выше уже говорилось о проблеме объекта и субъекта в диалектической логике Гегеля и марксистской диалектике. Конечно, марксистское понимание объективности законов принципиально отличается от гегелевского. «У Гегеля, например, — совершенно справедливо отмечает Г. И. Ойзерман, — законы диалектики считаются внешними, так как они присущи лишь онтологически интерпретируемому (субстанционализированному) мышлению. Что же касается материальных (отчужденных) по гегелевским представлениям процессов, то они не носят, согласно Гегелю, диалектического характера. Потому мы имеем основание утверждать, что лишь благодаря диалектическому материализму диалектический процесс, законы диалектики были поняты как действительно всеобщие». [79] Вопросы философии, 1982, № 5, с. 34.

Познание закона начинается с признания его объективности как чего–то внешнего по отношению к субъекту. Однако это, согласно диалектической логике, лишь одна сторона познания. Оно не пассивно, а деятельно. Закон используется, и использование его есть создание условий обязательного наступления желаемого результата или предотвращения нежелательного. Закон, взятый лишь как внешнее по отношению к субъекту, — только объективен, а точнее, объективен только как вещь в себе. Закон же, взятый лишь как мысленное определение, — только субъективен, идеален.