Николай Никулин - Пока Фрейд спал. Энциклопедия человеческих пороков

Везение. Либо ты родился в такой семье, где тебя финансово пригреют, а в случае опасности и защитят. Либо тебе просто не повезло. Но не отчаивайся, самоуверенности можно понабраться, используя и первые два варианта.

Будем снисходительны – самоуверенность еще никому не мешала. А вот отсутствие ее – еще как! Представьте только, если бы страх ослеплял трезвый ум? Если бы люди робели перед самым мало-мальски решительным поступком?

Тогда бы искусствоведы быстро потеряли свою работу, ибо страшились обидеть автора своим аналитическим витийством! Художники – люди ранимые, обижать их ни в коем случае нельзя.

Тогда бы футбольные фанаты разошлись по домам, ибо болеть за свою команду как-то опасно и слишком самонадеянно – глядишь, еще и проиграет матч, – а поносить противников еще хуже: задевать чужие чувства ой как нетактично.

Тогда бы учителя не кричали на учеников и не ставили их в угол. Ох уж эти педагогические приемчики! Сплошная уверенность в их эффективности. Куда лучше никому не мешать и оставить все на самотек!

Тогда бы политики не вели свои подковерные игры и с радостью сложили с себя полномочия.

И если бы не последний пункт, картина производила бы удручающее впечатление. А сколько еще не перечислено – просто страх не позволяет это сделать. Трепет писателя перед читателем пусть выглядит и кокетством, но кокетством высокого полета!

Так что не будем лицемерить и лгать самим себе. Самоуверенность – это костюм, который не каждому впору: кому-то жмет, кому-то не подходит по цвету, а кто-то вообще не носит костюмов. И напрасно полагать, что бывают универсальные вещи. Нет, все в этом мире индивидуально. И на некоторых людях, право слово, этот костюм смотрится безукоризненно. Отдадим им должное, хотя они в силу своей самоуверенности конечно же в нашем одобрении не нуждаются.

Про слухи говорят исключительно неприятные вещи: мол, их распускают из зависти, с целью оскорбить или опорочить честное имя, тогда как без слухов нет и репутации человека. В самом деле, можем ли мы назвать человека известным, если о нем не распускают слухов? Стало быть, он просто никому не интересен – ни своими духовными качествами, ни физическими. Про физические, кстати, люди особенно любят толковать, так как они сразу же бросаются в глаза. Телесный изъян придает человеку таинственности, но в глазах общественности – в сущности, дикой и жадной до кровавых расправ – таинственность всегда враждебна. Чужой – значит, из стана врага. Поэтому, как только в коллективе (особенно это отчетливо проявляется в детских сообществах) появляется новичок, немедленно начинают плодиться толки о его причудливой внешности. Но все было хорошо – они множатся ровно столько, сколько держится интерес к новичку. Если коллектив понимает, что в нем нет ничего такого и что он в принципе ничем не отличается от остальных, зауряден по природе и достаточно пассивен, то слухи быстро сходят на нет и угасают. Но если в человеке есть потенциал затмить кого-нибудь и – не дай бог – оказаться харизматичнее лидера, то пиши пропало. Слухи съедят этого паренька, каким бы хорошим он ни был.

«Не выделяйся», – говорили тебе с детства, и ты носил безвидные вещи, дабы не казаться чересчур агрессивным. Практически с самой колыбели в тебе развивали рабский инстинкт подчинения, иначе о тебе будут судачить, смотреть исподлобья. Но правда такова, что распускают слухи именно про тех, кто заслуживает слухов. И какими бы они ни были резкими и даже в некотором роде скабрезными, они всегда показывают повышенное внимание к твоей персоне.

Страхом перед слухами и называется та река, которая разделяет людей на популярных и непопулярных. Причем порой это не касается выдающихся качеств, а всего лишь исходит из психологии. «Я не хочу, чтобы обо мне говорили, обсуждали мою личную жизнь», – говорит домосед, привычный к устоявшемуся укладу жизни. Он любит вставать по утрам, кормить свою собаку, делать вкусный завтрак для жены и отправляется на работу, чтобы отсчитывать там часы до ее завершения. И так каждый день. Он не желает, чтобы кто-то вторгался в его личную жизнь, он не желает, чтобы вообще кто-то обсуждал его жену и верного пса. А есть люди, которые просто-напросто этого не боятся. И не обладая, по сути, харизматическими качествами, они идут в «известность» в силу своей храбрости и невозмутимости перед злыми языками.

А как оно будет сначала? Ты появляешься на экранах телевизоров, и тотчас же все обращают внимание на твой длинный нос. «Он, должно быть, еврей. А евреи всегда попадают на телевидение», – скажут одни. «С таким носом только и делать, что совать его куда ни попадя. Сразу видно, что человек нечист и попал на экран не благодаря своим примерным нравственным качествам», – скажут другие. Для третьих его нос станет темой для насмешек и острых шуток, обладающих привлекательностью только в их кругу. Для четвертых нос станет причиной ненависти и послужит весомым аргументом, чтобы однажды дать ему по лицу. Это невозможно объяснить логически, так как физиологическое отвращение гнездится в самых интимных глубинах собственного «я».

Но уже после физических недостатков люди непременно перекинутся на ваше гнусное поведение. Ну как гнусное? Не то чтобы оно регулярно гнусное – думается, так может считать лишь истинно наивный человек, – но симптомы налицо. Тут к психологу не ходи, даже и ежу понятно: любой человек стремится к нравственной чистоте за счет того, что он оплевывает нечистотами всех вокруг. А когда гора нечистот образуется настолько, что уже можно с ее высоты кого-то учить, тогда у человека и прорывается отвага говорить, как ему кажется, правду. «Все эти люди на телевидении – маньяки»; «Ты же знаешь, что на телевидение попадают через постель». Телевидение, как концентрация демонстративной ненависти и вместе с тем завуалированной зависти, существует в качестве доктора – оно показывает такие омерзительные вещи, что на их фоне человек думает о себе как об образце добродетели. Этакий терапевтический прием, к которому прибегают нуждающиеся в завышенной самооценке. А таких, поверьте, очень много.