Массимо Пильюччи - Как быть стоиком: Античная философия и современная жизнь

Если объединить эти три элемента — вариации, дифференциальную приспособляемость и наследование, можно сделать вывод, что приспособленные к внешней среде индивиды имеют больше шансов выжить и произвести больше потомства. Таким образом, их характеристики распространяются по всей популяции. Если же среда обитания изменяется, то весь процесс, который называется эволюцией путем естественного отбора, повторяется заново.

Однако какое отношение все это имеет к человеческой природе? Дарвиновская теория эволюции нанесла сокрушительный удар по идее уникальной человеческой сущности, о которой говорил Аристотель, стоики и многие другие античные мыслители. Эпиктет, конечно, был прав, утверждая: «Как раз в этом обладании разумом от кого мы отличаемся? От зверей. И от кого еще? От баранов и тому подобных». Безусловно, человек отличается от диких зверей и баранов. Но так ли велика разница между нами и другими приматами, особенно человекообразными обезьянами? Современная биология утверждает, что нет. Например, наш геном отличается от генома шимпанзе всего на 4–5 %. С эволюционной точки зрения это довольно много, но держу пари, что Аристотель был бы поражен незначительностью такого различия. Кроме того, биологи находят все новые доказательства того, что многие якобы типичны человеческие черты на самом деле вовсе не уникальны. Мы — не единственные животные [27] Мы — не единственные животные…: Франс де Вааль «Истоки морали: В поисках человеческого у приматов» (Frans de Waal, Primates and Philosophers: How Morality Evolved, Princeton, NJ: Princeton University Press, 2009). , живущие в социальных группах, способные к сотрудничеству и использующие орудия труда. Мы — не единственные, кто обладает способностью к сложным видам коммуникации и даже к тому, что мы называем нравственным поведением (которое также можно наблюдать у шимпанзе и других приматов). Тем не менее мы все же обладаем отличительными особенностями: используем язык со сложной грамматикой и абстрактными понятиями; наши дети рождаются с очень большим головным мозгом (и этот мозг продолжает расти после рождения); для нашего мозга характерна значительная асимметрия полушарий, «специализирующихся» на выполнении различных функций (например, наше левое полушарие отвечает за языковые способности); из всех млекопитающих мы имеем самое большое соотношение размера мозга к размеру телу; и мы единственные среди человекообразных обезьян не имеем кости в пенисе [28] Не имеем кости в пенисе…: Об этой и других особенностях человеческой репродуктивной сис­темы читайте в статье: Robert D. Martin, "The Evolution of Human Reproduction: A Primatological Perspective," American Journal of Physical Anthropology 134, no. S45 (2007): 59–84. .

Изучая этот (неполный) список, вы могли заметить, что большинство этих различий носят количественный, а не качественный характер. У нас более крупный и более асимметричный мозг, наши дети также рождаются с более крупным мозгом и дольше растут после рождения, и так далее. Другими словами, это различия в степени, а не по существу, причем некоторые из них кажутся ничтожными с точки зрения ключевой мысли Аристотеля и стоиков: да, в нашем пенисе нет кости, но это вряд ли влияет на нашу способность к рациональному мышлению, философствованию и стремление быть добродетельными. Пожалуй, нашей главной отличительной чертой можно было бы назвать язык, если бы не серьезные разногласия по поводу того, что такое язык [29] Что такое язык…: Об уникальности человеческого языка и связанных с этим вопросах читайте в статье: Chet C. Sherwood, Francys Subiaul, and Tadeusz W. Zawidzki, "A Natural History of the Human Mind: Tracing Evolutionary Changes in Brain and Cognition," Journal of Anatomy 212 (2008): 426–454. и чем он отличается от других средств коммуникации.

Лично я отвергаю подобный скептицизм относительно человеческой природы, но и не ратую за идеалистические поиски человеческой сущности. Я считаю, что необходимо извлечь более серьезный урок из открытий современной биологии. Так, исследования действительно показали, что практически все характеристики, отличающие живые виды друг от друга, включая наш человеческий вид, носят количественный характер и расположены на многомерном континууме. Но исследования показали и то, что отдельные представители одного вида сложных многоклеточных организмов, в частности позвоночных (коими мы являемся), группируются на этом многомерном континууме в тесные кластеры. Они располагаются гораздо ближе друг к другу, чем к кластерам других живых видов (конечно, за некоторыми исключениями: любой биолог скажет вам, что единственный универсальный закон биологии — это закон исключений). Проще говоря, по нашему внешнему виду и поведению нас с первого взгляда можно отнести к представителям генного кластера Homo sapiens и невозможно спутать даже с нашими ближайшими эволюционными родичами из кластера Pan troglodytes (шимпанзе). Этого факта достаточно для того, чтобы обоснованно говорить о феномене человеческой природы: люди в достаточной степени отличаются от близкородственных видов. И многие из многомерного набора отличительных характеристик связаны с нашей уникальной способностью к социальным взаимодействиям, а также с нашими поистине фантастическими умственными способностями. Именно эти два аспекта человеческой природы — социальность и разумность — лежали в основе утверждения стоиков о человеческой исключительности.

Такова биологическая сторона человеческой природы. Между тем в последнее время идея человеческой исключительности потеряла свою популярность, особенно среди философов. Почему? Ответ основывается на двух «линиях» философских рассуждений, и, прежде чем двигаться дальше, предлагаю ознакомиться с ними. Некоторые философы просто приводят уже рассмотренный нами аргумент, утверждая, что Дарвин нанес смертельный удар по идее эссенциализма. Другие идут в противоположном направлении: они опираются не на генетику, а на культурную антропологию и приходят к выводу, что человечество слишком гибко в своем поведении и демонстрирует огромную вариативность культур, поэтому бессмысленно говорить о едином понятии человеческой природы.

Последний аргумент немного странен. Во-первых, если человеческая культура вариативна, то это само по себе является уникальной особенностью в животном мире и — как ни парадоксально — отличает людей от других живых видов. Во-вторых, все человеческие культуры имеют некоторые общие, мало варьирующиеся характеристики, и это признак того, что человеческая поведенческая пластичность на самом деле ограничена. Что же это за общие черты? [30] Что же это за общие черты?..: Полный список универсальных черт, присущих всем человеческим культурам (который, разумеется, всегда остается предметом споров и уточнений), можно найти в книге: Donald Brown, Human Universals (Philadelphia: Temple University Press, 1991). Ну, например, использование календаря (то есть целенаправленное отслеживание времени), развитие космологии (объяснение того, как появился мир), вера в существование души или чего-то подобного, проведение погребальных ритуалов и обрядов инициации при половом созревании, установление правил наследования имущества, умение шутить и, конечно же, производство и использование орудий труда. (Обратите внимание, что некоторые виды животных также используют инструменты, так что приведенный список отличается от списка уникальных характеристик человеческого вида.)