Платон - Собрание сочинений. Том 1

Ниже Сократ перечисляет ряд наук, в которых Гиппий считал себя знатоком и в которых так невежественны, по его мнению, спартанцы. В «Протагоре» (342bc), однако, выясняется, что спартанцы не нуждаются в чужеземных подражателях софистам, так как у них достаточно своих истинных мудрецов, с которыми они общаются тайно от иноземцев.

Родословные (генеалогии) были чрезвычайно распространены в древности. Как авторы древних генеалогий известны Гекатей, Акусилай, Ферекид, Гелланик и сам Гиппий (см.: Die Fragmente der griechischen Historiker / Hrsg. von F. Jacoby. Erster Teil: Genealogie und Mythographie. A. Text. Leiden, 1957).

Здесь в общем смысле, как «правители» (см.: Менексен, прим. 17).

Искусство запоминания – так называемая мнемоника. См. также: Гиппий меньший, прим. 11.

Неоптолем (гомер.) – сын Ахилла; о Несторе см.: Гиппий меньший, прим. 4.

Фидострат – афинский грамматик. Евдик – действующее лицо диалога «Гиппий меньший». Возможно, у него остановился Гиппий в Афинах.

Имеется в виду ответ оракула мегарцам, превозносившим себя над всеми греками (XIV 48 // Scholia in Theocritum vetera / Rec. Wendel. Lipsiae, 1914). Этот же ответ оракула содержится в эпиграмме XIV 73 из «Палатинской антологии» (Bd IV Beckby):

Пер. Ф. А. Петровского в коммент. к кн.: Феокрит, Мосх, Бион.

Идиллии и эпиграммы / Пер. и коммент. M. E. Грабарь-Пассек. М., 1958. С. 278.

Ионийский натурфилософ VI в. Гераклит из Эфеса был знаменит своей диалектикой; стиль его отличался сложностью и метафоричностью, за что он был прозван Темным. Здесь имеется в виду fr. В 82 Diels. Сюда же можно присоединить fr. В 102: «У бога все прекрасно, хорошо, справедливо; люди же считают одно справедливым, другое несправедливым». Эти фрагменты свидетельствуют об иерархийном понимании красоты у Гераклита. Здесь «существуют твердые и определенные, нетекучие формы красоты… и они находятся между собою в определенном, отнюдь нетекучем взаимоотношении» (Лосев А. Ф. История античной эстетики. Ранняя классика. М., 1963. С. 350).

Гераклит В 83 Diels (см. также прим. 21).

См.: Евтифрон, прим. 18. Относительно рассуждения об идее прекрасного в «Гиппий большем» и о разработке этого представления с помощью последовательного развертывания вопросов и ответов см.: Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1930. С. 342—348.

Речь здесь и ниже идет о статуе Афины Паллады в Парфеноне, изваянной Фидием (см.: Протагор, прим. 12).

Клятва именем полубога Геракла (см.: Лисид, прим. 7) была очень распространена у эллинов.

См.: Апология Сократа, прим. 25.

Эак – сын Зевса, отец Пелея и дед Ахилла; см. также: Апология Сократа, прим. 54 и Горгий, прим. 80.

Испытывая муки от яда, пропитавшего его одежду, Геракл приказал сложить для себя костер и сгорел на нем (см.: Трахинянки 1097—1208 // Софокл. Трагедии / Пер. С. В. Шервинского. М., 1988). За свои страдания он был взят Зевсом на Олимп, а тень его, по Гомеру (Од. XI 601—627), скиталась в Аиде. Таким образом, погребение Геракла вовсе не прекрасно, а скорее ужасно и трагично.

Тантал – фригийский царь (см.: Евтифрон, прим. 22); Дардан – родоначальник троянцев; Зет – фиванский герой. По мифам все это дети Зевса и смертных женщин, т. е. полубоги, поэтому для них быть погребенными своими потомками или предать погребению отца – нечестиво. Пелоп же, сын Тантала (см.: Кратил, прим. 23), – не полубог, значит, погребение для него может быть прекрасным.

Ср.: Ион, прим. 8.

Употребляемые здесь термины «пригодное» (χρήσιμον) и «полезное» (ώφέλιμον) имеют у Платона очень тонкое различие. Χρήσιμον соотносится с термином άχρηστος (непригодный), a ώφέλιμον не только с термином ανωφελής (бесполезный), но и с термином βλαβερός (вредный). Если «полезный» соотносится с «вредным», значит, оба этих термина имеют более активное значение, чем соотношение «пригодный» – «непригодный». Такое же соотношение «полезное» – «вредное» у Ксенофонта (Воспоминания… IV 6, 8). Э. де Плас считает «пригодное» родственным и связанным с «полезным» (см.: Platon. Oeuvres completes. Т. XIV. Lexique de la langue philosophique et religieuse de Platon. Par E. des Places. 2-е partie. Paris, 1964), не вдаваясь в объяснения, тем более что у того же Ксенофонта (там же IV 6, 9) термин «пригодное» равнозначен «полезному». В другом месте (Домострой 6, 4) Ксенофонт пишет: «Полезное мы нашли, – это все, чем человек умеет пользоваться (χρήσθαι)». Сам Платон в «Меноне» (87е) дает такое определение полезного: «…всякое благо (τάγαθά) полезно… здоровье, сила, красота и богатство – все это и тому подобное мы называем полезным… Но о том же самом мы порой говорим, что оно и вредит». Г. Шмидт в своей четырехтомной «Синонимике греческого языка» (Schmidt H. Synonymik der griechischen Sprache. Bd IV. Leipzig, 1886. S. 170—171) приходит к выводу, что χρήσιμον – это «пригодное само по себе», оно неприменимо для определенной цели, a ώφέλιμον, наоборот, мыслится полезным для определенной цели. Подобное четкое различие следует из слов Ксенофонта в «Воспоминаниях…» (II 7, 7): «Или ты замечал, что для усвоения нужных знаний, для запоминания выученного, для здоровья и укрепления организма… ничегонеделание и пренебрежительное отношение ко всему полезно (ωφέλιμα) людям, а труд и забота ни на что не годны (χρήσιμα)?» (курсив наш. – А.Т.-Г. ).

Эстетика Сократа и его окружения тяготеет к телеологическому, целесообразному представлению о прекрасном (καλόν). Представление, согласно которому прекрасное есть причина блага, приводит к выдвижению этического смысла прекрасного. Эту телеологию прекрасного в сократовской эстетике великолепно воплотил Ксенофонт (см.: Тахо-Годи А. А. Классическое и эллинистическое представление о красоте в действительности и искусстве // Эстетика и искусство. М., 1966. С. 15—37). Ср.: Кратил, прим. 83.

Удивительным образом то же самое определение прекрасного, предположительно данное Гиппию Сократом и тут же им опровергаемое, приводит Аристотель в «Топике» (146 а 22). У Аристотеля, правда, рассуждение чересчур компактно. Вместо этого у его учителя Платона мы находим неторопливое чередование вопросов и ответов, выставляющих предмет в гораздо более понятном, доступном и конкретном виде. О. Апельт ( Platon. Sämtliche Dialoge. Bd 3. S. 101) правильно думает, что подобного рода определение прекрасного едва ли могло принадлежать недалекому и хвастливому Гиппию. Однако первоначального автора этого определения указать трудно.