Морис Корнфорт - Диалектический материализм

В общем наука не заинтересована в абсолютной истине. В самом деле, как только то или иное положение претендует на абсолютную истину, это кладёт конец всяким дальнейшим исследованиям: если абсолютная истина достигнута, то уже нет места для дальнейших исследований. Поэтому утверждать, что тот или иной научный вывод — абсолютная истина, фактически составляет антитезу науки, ибо такое утверждение должно помешать дальнейшим исследованиям, дальнейшему прогрессу науки, переходу от менее приближенных к более приближенным истинам, другими словами, развитию науки.

«…в действительно научных трудах избегают обыкновенно таких догматически-моральных выражений, как заблуждение и истина, — писал Энгельс, — напротив, мы их встречаем на каждом шагу в сочинениях… где пустое разглагольствование о том и о сём хочет навязать себя в качестве сувереннейшего результата суверенного мышления» [309].

Если мы признаём, что, за исключением небольшого количества раз и навсегда установленных безусловных фактов, истина всякого утверждения частична, приблизительна и только условна, то отсюда вытекает, что мы всегда должны быть готовы корректировать и изменять наши выводы в свете нового опыта.

И даже более того. Если новый опыт требует исправления и изменения определённых законов, то настаивание на том, чтобы они продолжали оставаться в своей старой, неизменной форме, означает, что в новых условиях эти выводы из истинных превращаются в свою противоположность.

Так, например, законы классической механики продолжают оставаться правильными для большинства технических целей и никто не предлагает отказаться от них и отклонить их, как ложные. Тем не менее поскольку опыт показал, что они не могут сохраниться без изменений, если мы хотим, чтобы они могли быть применимы ко всем известным видам движения материи, то отсюда вытекает, что отстаивать ньютоновские законы, как законы, без ограничения применяемые для всякой движущейся материи, — значило бы отстаивать ошибочный взгляд.

Поэтому приблизительная и частная истина, которая достаточно правильна в определённых пределах, может превратиться в заблуждение, если она применяется за этими пределами.

Маркс и Энгельс говорили, что при социалистическом обществе государство должно постепенно отмереть. Это было правильно, и это правильно и сейчас, но не без ограничений. Маркс и Энгельс не могли указать на это ограничение, так как им недоставало необходимого опыта. Но опыт строительства социализма в одной стране — в Советском Союзе — показал‚ что до тех пор, пока продолжают сосуществовать социалистические и капиталистические страны, государство в социалистических странах должно быть сохранено; только когда социализм утвердится в мировом масштабе, государство начнёт отмирать. Отсюда следует, что утверждать теперь без всяких ограничений, что при социализме государство должно отмереть, — значит утверждать что-то ложное. На деле это означало бы не только утверждение чего-то ложного, но и определённо вредного для существующих социалистических стран, ибо оно привело бы к ослаблению внимания к укреплению социалистического государства и, следовательно, к возможному ослаблению социалистического государства и к тому, что капиталисты могли бы воспользоваться этим ослаблением для интервенции и ниспровержения социалистической системы.

Это показывает, что, как писал Энгельс, «истина и заблуждение, подобно всем логическим категориям, движущимся в полярных противоположностях, имеют абсолютное значение только в пределах чрезвычайно ограниченной области… Как только мы станем применять противоположность истины и заблуждения вне границ вышеуказанной узкой области… оба полюса противоположности превратятся каждый в свою противоположность, т. е. истина станет заблуждением, заблуждение — истиной» [310].

Или, как писал Сталин: «Диалектика говорит, что в мире нет ничего вечного, в мире всё преходяще и изменчиво, изменяется природа, изменяется общество, меняются нравы и обычаи, меняются понятия о справедливости, меняется сама истина, — поэтому-то диалектика и смотрит на всё критически, поэтому-то она и отрицает раз навсегда установленную истину…» [311]

Точно так же, как истина в большинстве своём лишь приблизительна и заключает в себе возможность превращения в заблуждение, так и многие заблуждения не являются абсолютными заблуждениями, а содержат зерно истины.

Что бы люди ни говорили, они говорят в пределах опыта и идей, которыми они располагают. Отсюда следует, что их утверждения могут быть совершенно ошибочными и в то же время возможен случай, что эти утверждения отражают — хотя и искажённо — нечто, отвечающее действительности.

Так, например, пуритане во время английской революции говорили, что они избранники бога. Но даже это утверждение включало в себя зерно истины, а именно: что они действительно представляли собой поднимающуюся прогрессивную общественную силу, которая должна была свергнуть отживающие силы старого общества. Их идеи, что они «избранники бога», разумеется, были ошибочными, но таким путём они выражали то, что, несомненно, было фактом.

Точно так же многие ошибочные взгляды в науке и философии, которые нужно было не изменять, а отклонять как заблуждение, содержали определённую истину, получившую в них ошибочное, искажённое выражение.

Вообще заблуждения, представляющие собой просто очевидные, явные заблуждения и ничего более, — заблуждения, не содержащие элемента истины вообще, — менее важны и более легко устранимы, чем заблуждения, которые имеют основу в действительности. Заблуждения первого рода могут быть устранены, если просто указать на факты, противоречащие им, или могут быть раскрыты, как простая бессмыслица; заблуждения второго рода могут иметь более серьёзные последствия, и, следовательно, они гораздо опаснее. Чтобы обнаружить такие заблуждения, необходимо не просто отклонить их и отбросить в сторону, но нужно доказать искажение в них истины, изложить эту истину в форме, свободной от всяких искажений.

Это иллюстрирует то, что имел в виду Ленин, когда он писал об идеалистической философии:

«Философский идеализм есть только чепуха с точки зрения материализма грубого, простого, метафизичного. Наоборот, с точки зрения диалектического материализма философский идеализм есть одностороннее , преувеличенное… развитие… одной из чёрточек, сторон, граней познания в абсолют, оторванный от материи, от природы, обожествлённый. Идеализм есть поповщина. Верно. Но идеализм философский есть… дорога к поповщине через один из оттенков бесконечно сложного познания … человека… она (поповщина. — Ред. ) не беспочвенна, она есть пустоцвет , бесспорно, но пустоцвет, растущий на живом дереве… человеческого познания» [312].