Прокл - Первоосновы теологии

В самом деле, божественное отличительное свойство так распределило единичности и благости богов, что каждый делает все благим соответственно некоему своеобразию собственной благости, например, усовершает, скрепляет и охраняет, так как каждое из этих дел есть некое благо, но не все благо.

Первичное же поставило впереди единичную причину. Поэтому оно есть благо как способное устанавливать всякую благость. Ведь все боги вместе в своем наличном бытии не равняются единому. Такое преобладание получило оно в удел над множеством богов [58].

В самом деле, исключительный признак ума - познавать сущее и в размышлениях содержать совершенное. Богу же подобает осуществлять провидение и наполнять все благим. А это уделение и наполнение происходит через единение наполняющего с тем, что предшествует ему. Подражая этому [единению], ум приходит к тождеству с умостигаемым. Поэтому, поскольку ум осуществляет провидение, он есть бог, так как провидение состоит в энергии, предшествующей уму. Поэтому он, с одной стороны, всему уделяет себя как бог; с другой же стороны, он не во всем присутствует как ум. Ведь даже в то, во что не эманирует мыслительное своеобразие, поспевает божество. Кроме того, даже и то, что не мыслит, желает осуществлять провидение и получать то или иное благо. Это потому, что не все стремится к уму, даже и то, что способно быть причастным [ему]; к благу же стремится все и [все] спешит его достигнуть [59].

В самом деле, двум или более единичностям не причастно [что-то] одно (ведь как же при различии их отличительных свойств не было бы различным и прирожденное каждому из них, поскольку соприкосновение возникает от уподобления?), и одной единичности не причастно многое раздельно, ведь множественное сущее не соприкасается с единичностью и как сущее - с тем, что предшествует сущему, и как множественное - с единичностью. Однако причастное должно быть отчасти подобным тому, чему оно причастно, отчасти же быть другим и неподобным. Поэтому, так как причастное есть нечто из сущего, а единичность сверхсущна - и в этом они неподобны, - то причастное должно быть [чем-то] одним, чтобы в этом стать подобным единому, ему оно причастно, хотя последнее есть одно как единичность, а первое - как претерпеваемое одно и как ставшее единым благодаря своей причастности [единичности].

В самом деле, если имеется столько единичностей, сколько сущих и наоборот, то, поскольку одной единичности причастно одно [§ 135], ясно, что в соответствии с данным разрядом единичностей эманирует и разряд сущего, уподобляясь предшествующему ему. Поэтому с более цельными единичностями соприродно и более цельное сущее, а с более частичными - более частичное сущее. Иначе неподобное опять должно будет соединиться с неподобным, и не будет распределения по достоинству. Это, однако, невозможно, так как именно отсюда воссиявает единое и собственная мера для всего другого, и от единичностей приходит [к низшему].

Поэтому в сущем будет гораздо выше разряд причастности, связывающий подобное соответственно потенции данного подобного.

В самом деле, единое, будучи основополагательным (hypostaticon) для всего, в этом смысле есть также и причина единичностей, допускающих причастность себе, и того сущего, которое зависит от этих единичностей, а сама единичность, начиная сиять в том, что зависит от каждой такой единичности, производит [в нем] бытие просто при содействии единого и, с другой стороны, бытие соприродное, при действии той единичности, которая соприродна. Такова именно единичность, которая сама собой определяет то сущее, что ей причастно, и которая сущностно проявляет сверхсущное в ней отличительное свойство. Ведь благодаря возникновению из того, что во всех отношениях первично, вторичное есть то, что оно есть. Поэтому, каково бы ни было сверхсущное отличительное свойство божества, оно сущностно относится и к тому сущему, которое причастно ему [60].

В самом деле, если сущее, как доказано [§ 39, 101], выше ума и жизни (поскольку оно причина весьма многого, следующего за единым), то сущее должно быть высшим, ведь оно более единично, чем ум и жизнь, и потому непременно более возвышенно.

Ему ничто не предшествует, кроме единого. Ведь что же иное могло бы предшествовать единичному множеству, как не единое? Сущее же, поскольку оно состоит из предела и беспредельного, есть именно единичное множество. И вообще сущности предшествует только сверхсущное, так как и в тех воссияниях, которые направляются во вторичное, упреждает только единое, которое выше сущего, в то время как сущее немедленно следует за единым. Ведь потенциально сущее еще не сущее, но по природе своей есть единое, в то время как следующее за ним есть уже актуально сущее. Стало быть, и среди начал сразу же за пределами сущего находится не-сущее, [т.е. сверхсущее], как то, что превосходит сущее, и как единое [61].

В самом деле, богам приписываются высшие из всех родов - из тел, душ и умов, - чтобы во всяком разряде все соответствующее богам способно было поддерживать и охранять вторичное и чтобы каждое число было целым сообразно целому в части, имея в себе все и прежде [чего-либо] другого божественное отличительное свойство. Поэтому божественный род существует и телесно, и душевно, и мыслительно.

При этом ясно, что все это божественно благодаря причастности, ведь первично божественное имеет свою субстанцию в единичностях. Следовательно, все причастное божественным единичностям берет свое начало от сущего, а свое завершение имеет в телесной природе [62].