Array Коллектив авторов - Русская философия смерти. Антология

Первая публикация: «Новое время». СПб., 1908. 17 января. № 11427. С. 3. Переизд.: Розанов В. В. Во дворе язычников. // Собр. соч. / Под общей ред. А. Н. Николюкина. М., 1999. С. 359–362. Печатается по этому изданию.

1. Тема статьи В. Эрна «Социализм и проблема свободы» (Живая жизнь. СПб., 1907. № 2. С. 40–87) – бунт сплошь овнешненного человека против засилья времени (детерминанты «обстоятельств» и виновника трагической финальности всякого частного существования) и смерти (не получающей оправдания в сверхдетерминированном мире социальной личности). «Мы должны, – говорит Эрн, – освободится от двух вещей: от господства над нами времени и господства над нами смерти» (С. 59); «время делает человека рабом» (С. 68). Эрн в привычных для отечественной традиции терминах жертвенной этики развивает мысль об оправданности личной смерти в условиях соборного бессмертия: «Моя жизнь как частица приносится в жертву целому. Эта жертва может быть оправдана лишь в том случае, если она доходит до назначения . <���…> «Объективное оправдание моей смерти я могу искать только в том целом, частицей которого я являюсь» (С. 57). Эрн подвергает критике позитивистский оптимизм И. Мечникова (автора будущих «Этюдов оптимизма». М., 1914) и психиатрическую танатологию А. Токарского (см.: О страхе смерти // Вопросы философии и психологии. М., 1897. № 6), которым, по мнению Эрна, не хватает глубины философского анализа смерти. Связывая вопрос о смерти с проблемой свободы, автор статьи «Социализм и проблема свободы» утверждает: «Смерть и свобода несоединимы абсолютно, потому что смерть есть величайшее из всех возможных видов рабства» (С. 86). Религиозно-философский журнал «Живая жизнь» выходил в Москве в 1907–1908 гг. В сноске рядом с В. Ф. Эрном упомянуты сотрудники этого издания: Свенцицкий Валентин Павлович (1882–1931) и Ельчанинов Александр Викторович (1881–1834).

2. У В. Эрна: смерть «увидевшим и познавшим веселиться уже нельзя» (Цит. соч. С. 62). Ср. Розанов В. В. Мимолетное // Северные цветы. М., 1903.

3. Тернавцев Валентин Александрович (1866–1940) – богослов, чиновник особых поручений при обер-прокуроре Синода, религиозный писатель.

4. Ср. во фрагменте 1-го выпуска «Апокалипсиса нашего времени» (1917) «Как мы умираем?»: «Ну что же: пришла смерть, и, значит, пришло время смерти. <���…> Печаль не в смерти. “Человек умирает не когда он созрел, а когда он доспел”. То есть когда жизненные соки его пришли к состоянию, при котором смерть становится необходима и неизбежна.

Если нет смерти человека “без воли Божией”, то как мы могли бы допустить, могли бы подумать, что может настать смерть народная, царственная, “без воли Божией”? И в этом весь вопрос. Значит, Бог не захотел более быть Руси. Он гонит ее из-под солнца. “Уйдите, ненужные люди”.

Почему мы “ненужные”? <���…>

Мы умираем как фанфароны, как актеры: «Ни креста, ни молитвы». Уж если при смерти чьей нет креста и молитвы, – то это у русских. И странно. Всю жизнь крестились, богомолились: вдруг смерть – и мы сбросили крест. Просто как православным человеком русский никогда живал. Переход в социализм и, значит, в полный атеизм совершился у мужиков, у солдат до того легко, точно в баню сходили и окатились новой водой. Это – совершенно точно, это действительность, а не дикий кошмар.

Собственно, отчего мы умираем? Нет, в самом деле, – как выразить в одном слове, собрать в одну точку? Мы умираем от единственной и основательной причины: неуважения себя . «Уйди ты, черт <���…>». ( Розанов В. В. Несовместимые контрасты жития: Литературно-эстетические работы разных лет. М., 1990. С. 545–546).

Первая публикация:: Смерть: Альманах. СПб., 1910. С. 243–163. Переизд.: Розанов В. В. Старая и молодая Россия // Собр. соч. / под общей ред. А. Н. Николюкина. М., 2004. С. 314–328. Печатается по этому изданию.

1. Мотивами метемпсихоза и анамнезиса, «возврата» и палингенеза повита художественная и философская проза эпохи, наследующая их от Чаадаева и Герцена, которые, в свою очередь, опиралась на французскую романтическую историографическую традицию (П. С. Балланш и др.). Подробнее см.: Исупов К. Г. Историзм и символистская мифология истории: (Постановка проблемы) // Александр Блок: Исследования и материалы. Вып. 2. Л., 1991. С. 3–21. См. также: Недзведский В. Метапсихоза // Вселенское дело. Одесса, 1914. № 1. С. 31–42; Переселение душ: Сб. Париж, 1935; Прапамять: Антология русских стихотворений о перевоплощении / Ред. Вадим Крейд. 1988; Переселение душ: Сб. М., 1994.

2. Ср. в статье «Святость и смерть» (Новый путь. СПб., 1903. № 7. С. 161–165), вошедшей позднее в состав книги «Темный лик». «Метафизика христианства (1911): «Все, что живет, – грешно; что не живет более – избежало греха. Все, что рождается, – нуждается в очищении; а смерть и есть настоящее очищение, наступающее для «я». Есть в человеческом составе смертный человек, и есть в человеческом составе бессмертный человек. Смертный человек мечется, тревожится, любит, ненавидит – и все это грех; «несть человек, иже не согрешит, аще и миг единый проживет», поется в одной церковной песне. И, например, новорожденный человек – полон греха, и если умрет до крещения – не пойдет в светлое место рая. Обратно этому, чем ближе к смерти – больше святости», и весь народ говорит: «Хорошо пострадать », «страдания нам посылает Бог», т. е. в страданиях – святость . Благочестивые русские (я много раз слыхал) боятся умереть внезапно и даже боятся и не хотят умереть безболезненно: когда мой покойный брат умер в постели ночью, заснув и не проснувшись (разрыв сердца), и я принес это известие к себе в дом, то родственница, очень его любившая, залилась слезами. Я удивился. – «Что без покаяния умер? Но ведь это непроизвольно, и тут нет греха», – возразил я. – «Как без покаяния? Не в этом дело. Но как страшно умрешь, не переболев, не выболев грехов своих, не пострадав ! Так животные умирают!» Во всяком случае – вот воззрение. Все построение христианской святости приурочено к смерти. И святой затворник, спасающийся в пустыне, построит себе гроб, с любовью и без греха смотрит на него, на ночь в него ложится. Одна моя родственница, семидесяти лет, вот уже лет двенадцать, куда бы ни поехала, берет с собою приготовленное белье, в которую ее одели бы в случае смерти не в своем дому. Она как бы заготовила себе гроб и с любовью носит его с собою» ( Розанов В. В. Сочинения. М., 1990. Т. 1. С. 423–424).

3. Публикация в «Новом времени» статьи Розанова «Вечная тема» (1908) сопровождалась полемикой. В следующем номере А. Столыпин под криптонимом «А. С – нъ» печатает заметку (Новое время. СПб., 1908. 5 (18) января. С. 3–4), в которой, ссылаясь на Сведенборга, пытается убедить Розанова в наличии свидетельств о существовании загробья. В газете «Свободные мысли» (СПб) появляется статья Д. С. Мережковского «Мистические хулиганы» (1908. 28 января. С. 2), в которой по поводу розановской реплики «оставьте все, как есть…» сказано: «Дубровины, Меньшиковы только и хлопочут о том, что оставить “все, как есть”, всякую существующую мудрость возвести в перл создания, признать божественной только потому, что она существует, поклониться непотребному богу непотребной действительности». Розанов ответил статьей «Еще о вечной теме» (Новое время. СПб., 1908. 22 февраля (6 марта). С. 4–5): «Мережковский говорит, что, когда придут “мистические хулиганы”, и настанет пора всеобщего одичания, зверства, аморальности; то же повторяет Свенцицкий». (В. П. Свенцицкий упомянут в связи с публикацией последним статьи «В защиту “максимализма” Брандта» (Живая жизнь. СПб., 1907. № 2. С. 11–19) с критикой взглядов Розанова на поэму Г. Ибсена ( Розанов В. Наброски: (Ибсен и Пушкин. Анджело и Брандт) // Русская мысль. М., 1907. № 8. Отд. II. С. 108–114). См. Розанов В. В. Во дворе язычников. М., 1999. С. 359–366, 435–437. Далее Розанов воспроизводит аргументы оппонентов: “Без Бога, – говорит Ракитину устами Мити Карамазова Достоевский, – ты, подлец, набьешь на говядину цену и лишний гривенник и купишь себе на прибыль каменный дом” <���…> Вот теперь мы живем при повышенных ценах на говядину… Ее набили именно “верующие в загробную жизнь” мистики-торговцы» (С. 4). «Да, загробная жизнь, – продолжает Розанов, так цветисто разрисованная в монастырях Христовых, и вообще так колоссально начавшая расти с началом новой эры, девственно-аскетической , не есть ли иллюзорное перенесение “туда” тех естественных возможностей и ожиданий, какие обычно осуществляются и должны осуществляться здесь, на земле» (Там же).