Array Коллектив авторов - Русская философия смерти. Антология

2. Наука не разрешает искомого вопроса. Разве она ничего не даёт? Этого не говорю. Всем известна задача: дан корабль, сколько пути проходит, сколько дров сжигает, какие машины и т. д. Много можно интересных вопросов решить, но когда спрашивают узнать по этим данным фамилию или рост капитана, то каждый засмеётся. То же в науке: много вопросов она решает, но вопрос о цели бытия – совсем иного порядка. Она может исследовать течение светил, исследовать процесс жизни физиологически и т. д. Но цели бытия она не постигнет. Наконец, цель бытия, конечно, уж не в том, чтобы отыскивать цель бытия. Наметить путь мы, конечно, должны, но считаясь с силами. Говорить, что наука постигнет тайны жизни, значит – приписывать науке то, чего мы не можем приписывать, значит – не понимать науки. Наконец, кто нас убедит в непогрешимости разума? Почему мы должны верить ему, а не сердцу? Может быть, он ошибается, и лишь сердце дает правду, то есть абсолютное.

3. Идеал любви вовсе не так прост и бессодержателен, как это высказывается. Человек вовсе не видит ясно, что было бы, если бы он достиг предела любви. Христос был на земле; но Христос или непостижимое Чудо – Бог, или простой человек. В первом случае Он и вселенную и цель бытия знает, Он – чудо; во втором Он не идеал и – на бесконечность от него. Так, в охоте за новостями мы можем продать старую дорогую истину и святыню за плохонький фокус. Мы часто проходим мимо самой святой вещи, потому что часто видим её и привыкли к ней, но это недостойно мудрого человека. Идеал любви кажется ничтожным с виду и ничего нового не дающим, но это обман поверхностного взгляда, не видящего глубины. Любовь скорее может привести к цели, ибо она ищет не определения её только, но её самой и глубокого счастия. Развитие её бесконечно, и состояние при дальнейшем её развитии нам неизвестно, таким образом, любовь вполне может обнять абсолютное.

4. Идеал разума во всяком случае превосходства пред идеалом сердца не имеет. Эти идеалы суть аксиомы человека. Без них мы имеем дело с животными. Надо только понять их как следует, так как они могут быть скрыты. Какой же предпочтительней? Этот вопрос возможен, если они противоречат друг другу.

Верующий человек вводит авторитет Бога, который заставляет идеал сердца 3признать основным.

Люди, серьёзно задававшиеся этим вопросом, отрекшиеся от всех удовольствий жизни в поисках истины (Будда, Конфуций, Паскаль 4и др.), пришли к тому же результату, что абсолютное надо скорее искать, можно быстрее найти в области сердца, а не разума.

Наука при своём развитии отходит от какого-либо противоречия. Она учит, что любовь управляет вселенной (в эволюции), что, если она и была сначала лишь в зерне, – с прогрессом она развивается, и царство любви – конечный идеал. Это не значит, что наука открыла любовь; она оказалась противоречить этому идеалу. Поэтому можно сказать, что это утверждение даёт не наука, а весь человек. Всё существо приходит к соглашению; идеалы соединяются, и намечается общими силами направление пути к Истине и Абсолютному. Здесь видим, что идеалы разума и сердца – различных порядков. Первый – средство, которое необходимо, чтобы привести к гармонии всё существо человека, чтобы разум, который восстаёт вначале и считает себя единственным, не только отказался от этого, но служил бы идеалу сердца. Без этого наука не имеет оправдания; это – одно любопытство. Только тот, кто, по Бэкону 5, видит, что наука есть храм, созданный к славе Бога, есть истинный ученый человек , а не животное. Понятно, что лести быть не должно, разум имеет законы и не должен подделываться, а идти по своему пути. Тогда жатва в душе человека обильна. Наука заставляет ясно, убедительно, с работой – что всегда глубже – признать царство религии и любви.

Когда все сведено к единству, вместо противников – все союзники; цель ясна, тумана нет, и человек приносит внутренний плод, который хотя и не всегда видим, как одни лишь открытия науки исключительно, но зато ценнее бесконечного. Это – человек , а не учёный. Он может зреть для дальнейшей эволюции.

Нужно стараться так действовать потому, чтобы человек имел оправдание, когда останется хоть частичка его «я». Если подчинимся только разуму, то можем погрешить против Высшего.

Дайте струны мне, и я воспою Несравненного, Тайну Великую, которому имя – Жизнь.

Он отверг небытие и с высоты Своей бросил зерно и сказал: «Да будет», и воплотил Дух Свой, который есть Любовь.

Я смотрю на светлое солнце, к которому тянется всё живущее, на мох зелёный, весело сверкающий росинками на солнце, смотрю на облако, несущееся далеко на кристальном бирюзовом небе, на дерева высокие, стройные, – и вижу Его Одного.

Я хотел спросить, зачем светит солнце, несётся облако, зачем лес густой бросает тень свою и под своё крыло зовёт всё живущее; но я увидел здесь Тебя, Несравненного, Тайну Великую и умолкнул.

Срубят лес, упадёт облако, зайдёт солнце. Но Ты, Великий, останешься как теперь, ибо имя Твоё – Вечность и Бесконечность!

Вот я вижу: идёт Беспощадное Время – воин великий, окованный с ног до головы, блестящий своим шлемом, и всё разрушает.

Но пусть меняется лес, море и суша – кто уничтожит это, когда Ты – жизнь?

Вот я вышел на горы и увидел вырубленный лес. И стояли пни обезображенные, как черепа на поле битвы, и сказал я с грустью: вот было красивое и стало безобразным, было великое и стало ничтожным. Кто снова даст жизнь мёртвому?

И обернулся я в сторону и увидел: вот на вырубленном месте поднимаются молодые деревья и свежая зелень ласкает глаз.

Вот поднялись гордые чашечки цветов и залили весь воздух благоуханием, и ударило солнце лучами своими, и распустились пёстрые цветы. И прилетели пчёлы, и пили мед, и жуки закопошились в траве.

И упал я в благоговении, и сказал: «Кто Ты, Великий и Дивный, чтобы славословить Тебя? Кто Ты, Кем держатся солнце и малые жуки, без Которого ель не принесёт иглы своей?

Кто Ты, чтобы мне принести Тебе сердце свое? Кто Ты, чтобы мне отдать всю волю Свою?

Вот лес густой стоит, и солнце светит в нём, и листва ласкает глаз своей зеленью.

Шум стоит кругом; вот пролетела пчела, жук чёрный прополз, и белка пробежала и смотрит с ветки.

Вот мошки несутся на солнце, и золотая муха, блестя, сидит на яркой зелени.

Вот птица поёт в вышине, и вершины могучих дерев качаются плавно.

Вот прокричала птица, а муравьи несут сучок в свою нору… Я слышал шум этот и старался разобраться в нём и понять то, что это – Жизнь.

Я понял, что это пчела жужжит, отыскивая мёд; муравей несёт иглу от ели и птица поёт потому, что Ты так хотел.

Я понял, что всё это – нескончаемый гимн Тебе – победителю небытия. Я услышал, что Ты сам везде здесь.