Георгий Гурджиев - Всё и вся. Рассказы Вельзевула своему внуку

«Только что в обществе большого числа «породистых индюков» мимо проехала местная «ворона», которая, хотя и является одним из правителей и занимает высокое положение, однако растрепанная и облезлая.

Последнее время «высокопоставленные вороны» этой страны почему-то вообще больше не делают ни шагу без этих «породистых индюков»; они, очевидно, делают это в надежде, что, может быть, благодаря постоянному пребыванию в сфере мощных излучений этих индюков, жалкие остатки их перьев немного окрепнут и перестанут выпадать».

Хотя положительно ничего не понял из того, что он только что сказал, однако, уже хорошо зная его привычку выражаться сначала иносказательно, совсем не удивился и не стал задавать ему вопросов, а терпеливо ждал его дальнейших объяснений.

И, в самом деле, произнеся свою тираду и как следует «побулькав» водой в своем «кальяне», он – давая в своих последующих словах, со свойственной ему «тонкой язвительностью», определение общего присутствия и главной сути существ этого самого сообщества «Персия» – объяснил мне, что он сравнивает существ этого самого сообщества «Персия» с птицами воронами, тогда как существ большого сообщества «Россия», составлявших как раз тот проскакавший по улицам кортеж, сравнивает с птицами индюками.

Он развил свою мысль в длинное рассуждение:

«Если мы беспристрастно проанализируем и статистически суммируем существующие у людей современной цивилизации понимание и представление о народах, населяющих Европу, в отличие от других континентов, и проведем аналогию между этими народами и птицами, то людей, представляющих собой самый «цимес» современной европейской цивилизации, то есть возникающих и обитающих на континенте Европа, надо, безусловно, назвать павлинами, то есть птицей с самой красивой и яркой внешностью, тогда как людей, обитающих на других континентах, следует назвать воронами, то есть самыми никудышными и грязными из всех птиц.

Но для тех современных людей, которые получают основу и необходимые условия для своего возникновения на континенте Европа и формируются на нем, но последующая жизнь и, следовательно, дальнейшая «начинка» которых происходит по той или иной причине на других континентах, а также для тех современных людей, которые, напротив, появляются на «свет Божий» на любом континенте, а свою дальнейшую «начинку» получают в условиях, возникших и господствующих на континенте Европа, нельзя найти лучшего «сравнения», чем птица индюк.

Эта последняя, больше всех остальных птиц, выражает то, что есть ни рыба, ни мясо, а представляет собой, как говорится, «ни два, ни полтора» .

Самым лучшим представителем этих «индюков» являются современные люди России, и именно этими индюками была окружена одна из главных ворон этой страны, недавно быстро проехавшая мимо.

Эти русские кроме того идеально соответствуют этой своеобразной птице индюку, по следующим моим соображениям.

Возникая и формируясь на континенте Азия, но, главным образом, благодаря чистой наследственности, как органической, так и психической, ковавшейся на протяжении многих столетий в условиях существования, имеющихся на упомянутом континенте, они приобретают, во всех отношениях, характер азиатов и, следовательно, они также должны быть в настоящее время воронами. Но, ввиду того, что в последнее время они все очень стремятся стать европейцами и намеренно старательно начиняют себя соответственным образом, они, вследствие этого, мало-помалу перестают быть воронами; а, так как по нескольким несомненно законным данным они не могут превратиться в настоящих павлинов, они, от «ворон» отстав, а к «павлинам» не пристав, являются, как я сказал, идеальными индюками.

Хотя индюк – очень полезная птица в хозяйстве, потому что его мясо – если, конечно, индюка убивают тем особым способом, которому там научились старые народы, благодаря многовековой практике, – лучше и вкуснее мяса всех остальных птиц, однако в живом состоянии индюк – очень странная птица с весьма специфической психеей, понять которую, хотя бы приблизительно, совершенно невозможно, особенно нашим людям с их полупассивным умом.

Одной из многих специфических черт психеи этой странной птицы является то, что индюк, почему-то, считает необходимым всегда важничать и, таким образом, часто безо всякой причины раздувается.

Даже когда никто не смотрит на него, он важничает и раздувается, хотя в этом случае делает это из-за своего собственного воображения и глупых мечтаний».

Сказав это, мулла Наср-эддин медленно и тяжело поднялся и, опять произнеся свою любимую поговорку: «Так-то так-то и так-то должно быть» , но на этот раз с окончанием «не сиди долго там, где тебе сидеть не надо» , взял меня за руку, и мы вместе спустились с крыши.

Здесь, мой мальчик, отдавая должное тонкости психологического анализа нашего мудрейшего муллы Наср-эддина, справедливости ради надо сказать, что, если эти русские стали такими примерными индюками, то винить в этом мы должны в данном случае опять-таки только тех существ сообщества Германия.

Существа Германии были виноваты в этом случае потому, что, когда они изобрели свои знаменитые краски, они не учли одну из специфических особенностей этих красок.

Дело в том, что с помощью этих красок можно окрасить в любой другой цвет все естественные цвета, за исключением одного, именно подлинного естественного черного.

И именно из-за этой непредусмотрительности этих немецких существ с русскими произошла скандальная неприятность – то есть вследствие того, что вороньи перья окрашены от природы, как «нежданно-негаданно» оказалось, как раз в черный цвет, который нельзя перекрасить ни в какой другой цвет даже этими изобретенными ими анилиновыми красками из-за упомянутого подлого несовершенства этих красок, – эти бедные русские «вороны», следовательно, никак не могут стать павлинами. А хуже всего то, что, перестав быть воронами и не став павлинами, они волей-неволей превращаются в птицу индюка, которая идеально представляет собой, как было сформулировано нашим дорогим учителем «ни два, ни полтора» .

Так вот, благодаря мудрому определению почтенного муллы Наср-эддина, которое он сам мне сказал, я впервые ясно понял, почему все существа того большого сообщества там, когда достигают ответственного возраста, становятся обладателями столь отчетливой двойственной индивидуальности.

Но довольно об этом. Послушай теперь о тех событиях, в которых мне довелось принять участие после прибытия в главное место существования сообщества Россия, называвшееся тогда Санкт-Петербургом.

Как я уже сказал, пока мой знакомый, упомянутый важный русский, налаживал свои дела, расстроившиеся во время его отсутствия, я стал там повсюду ходить и встречаться с существами разных «классов» и «положения», чтобы изучить характерные особенности их нравов и обычаев и уяснить себе причину их так называемой «органической потребности» в алкоголе, а также проявленные последствия результата его воздействия на их общие присутствия.