Георгий Гурджиев - Всё и вся. Рассказы Вельзевула своему внуку

Я не просто так сказал «если к тому времени их потомки еще будут возникать», потому что, помимо прочего, я тогда заметил ту же необычайную особенность в отношении последствий нового формирования планетарного тела у существ женского пола, которую я уже задолго до этого однажды заметил в процессе обычного существования этих странных трехмозговых существ и параллельно с этим скрупулезно констатировал, среди других специальных наблюдений, проистекающие из этой особенности последствия.

Этот необычный факт имел там место до гибели континента Атлантида, в процессе существования небольшой группы трехмозговых существ, которые сконцентрировались из различных больших группировок того времени и изолированно существовали на знаменитом тогда острове, называвшемся «Балахалира», который был расположен к Западу от Атлантиды и поглощен внутрь планеты одновременно с самой Атлантидой.

Продолжение народа этой маленькой группировки прекратилось из-за этой же странной особенности формирования планетарного тела у существ женского пола, и этот вид прекращения народа был тогда назван учеными членами общества Ахалдан «дезсупсентоциросо».

Эта необычная особенность состояла в том, что за несколько столетий до окончательного прекращения их народа у существ женского пола стал постепенно сужаться так называемый таз.

Скорость этого сужения было таковой, что за два столетий до окончательно исчезновения их народа все случайные зачатия у них и, так сказать, «случайное» формирование этих зачатий для их появления, как там говорят, «на свет Божий» уже производилась с помощью средства, называвшегося тогда «ситрик», то есть того, что теперь называется «кесаревым сечением».

В этом месте рассказов Вельзевула, в эфире, наполняющем весь корабль «Карнак», начался так называемый «сквозняк» или «волнение». Это означало, что пассажиры корабля «Карнак» созываются в «джамджампал», то есть в ту «столовую» корабля, в которой все пассажиры вместе периодически питались второй и первой бытийной пищей.

Поэтому Вельзевул, Хусейн и Ахун прекратили свой разговор и поспешно направились в джамджампал.

Когда Вельзевул, Хусейн и Ахун вернулись из «джамджампала» и сели на свои обычные места, Хусейн, повернувшись к Вельзевулу, снова сказал:

– Милый дедушка! Хотя благодаря твоим исчерпывающим объяснениям, относящимся к различным эпизодам, происходившим на планете Земля в процессе существования трехмозговых существ, я получил ясное представление об удивительной склонности их психеи и убедился в ней, все же у меня по прежнему возникает вопрос относительно одной особенности их психеи, которую я еще никак не могу понять и которая кажется мне нелогичной даже с учетом их странности психеи. Мои мысли постоянно возвращаются к этому непонятному вопросу и были сосредоточены на нем даже во время священнодействия в джамджампале.

Из всех твоих объяснений, касающихся процесса существования этих трехмозговых существ, я очень определенно понял, что, хотя во время всего ответственного существования, особенно после третей трансапальной пертурбации там, разум у них стал преимущественно чисто механическим, все же даже этим механическим разумом они довольно часто могут мыслить и рассуждать настолько хорошо, что в состоянии более или менее точно устанавливать всякие Законы Природы на своей планете, в соответствии с которыми они даже сами кое-что изобретают.

В то же время, наряду с этим, через все твои рассказы красной нитью проходит упоминание этой присущей только им особенности, то есть потребности периодически заниматься уничтожением существования друг друга.

И вот, милый дедушка, я никак не могу понять, как же может быть, что, несмотря на столь длительное существование, они еще не осознали и до сих пор не осознают всего ужаса этого их свойства.

Неужели они на самом деле не видят, что эти их процессы страшнее всех ужасов, какие только могут быть во всей Вселенной, и разве они никогда не размышляют об этом, чтобы осознать этот ужас и найти средство искоренить его?

Пожалуйста, дедушка, скажи мне, почему это так и какие аспекты, составляющие совокупность странной их психеи, являются причинами этой их особенности?

Сказав это, Хусейн опять посмотрел на своего дорого дедушку выжидательно и пытливо.

В ответ на эту просьбу своего внука Вельзевул продолжал смотреть на него с улыбкой, как говориться, «сожаления», а затем, глубоко вздохнув, сказал:

– Эх!.. мой милый мальчик…

Эта особенность и все вытекающие из нее последствия являются, главным образом, причиной всех их ненормальностей и, так сказать, «путаной логики».

И опять помолчав немного, он продолжал:

– Хорошо, я помогу тебе разобраться в этом вопросе, тем более, что уже однажды обещал тебе подробно его осветить.

Конечно, в этом случае для развития твоего активного мышления, я не буду излагать тебе своего личного мнения, а расскажу об этом таким образом, чтобы ты мог получить необходимый материал для логического сопоставления и, следовательно, кристаллизации в себе данных для своего собственного индивидуального мнения об этом.

Кстати, ты спросил, неужели они действительно никогда не размышляют над этим своим предрасположением – ужасным необычно и присущим исключительно только им.

Конечно, размышляют, конечно, видят…

Некоторые из них размышляют, и даже очень часто, и, несмотря на механичность своего разума, вполне понимают, что эта их особенность, именно, их предрасположение к периодическому взаимному уничтожению, является таким невообразимым ужасом и безобразием, что и описать нельзя.

Однако, к несчастью, из этих размышлений этих трехмозговых существ там никогда не выходит ничего путного.

И не выходит из этого ничего путного отчасти потому, что над этим размышляют только отдельные существа, а отчасти из-за отсутствия там, как обычно, одной общепланетарной организации для единой линии действия; а поэтому, если даже упомянутые отдельные существа и размышляют над этим вопросом и констатируют что-нибудь разумное в отношении этого ужаса, то эта их констатация никогда широко не распространяется и не проникает в сознание других существ. И вдобавок можно только пожалеть об этих «искренних размышлениях» этих существ над подобными вопросами. Надо сказать, что, из-за установившихся там ненормальных условий бытийного существования , у каждого из них «бодрствующая психея», как там выражаются, с самого начала ответственного существования, постепенно становится такой, что она может «думать искренне» и видеть вещи в истинном свете исключительно только при условии, что его желудок так наполнен первой бытийной пищей , что так называемые «блуждающие нервы» не могут у него двигаться, или, как они сами говорят, он «набит до отказа»; а также все неподобающие трехмозговым существам потребности, уже присущие ему и ставшие доминирующими факторами всего его присутствия, полностью удовлетворены, конечно только на этот данный момент.