Анатолий Вассерман - Самые интересные факты, люди и казусы всемирной истории отобранные знатоками

Но в мелочах кроется дьявол.

Учебная программа любой специальности насыщена до предела возможностей её усвоения студентами. Сокращаем срок обучения — значит, исключаем какие-то материалы или даже целые учебные дисциплины. Что же потеряет новое поколение высших учащихся по сравнению с прошлыми, советскими временами?

Судя по разделению между практичным бакалавриатом и теоретичным магистратом, сократится преподавание теоретических дисциплин — и основ конкретной профессии, и (тем более) общих теорий, из коих проистекают закономерности данной профессии. Мол, зачем инженеру по ремонту холодильных установок знать ключевые принципы термодинамики, не говоря уж об исчислении бесконечно малых? Его непосредственная задача — искать утечки в нагромождении трубок и уплотнений да умело менять загрязнённый хладоагент.

Но задачи такого уровня — дело не инженера, а техника из обычного профессионально-технического училища. Инженер должен по меньшей мере понимать — и уметь выявлять — причины неполадок, не перечисленных в инструкции, да и не выявляемых при помощи помазка и стакана мыльного раствора.

Персонал Чернобыльской АЭС в 1986 году прекрасно знал всё необходимое для обслуживания тепловой энергоустановки. Но не был обучен по части тонкостей поведения ядерного реактора. В результате при проведении очередного эксперимента реактор уронили в йодную яму, а при попытке вытянуть оттуда разогнали до неуправляемости — от чего и предостерегает теория.

Изучить же все нужные инженеру дисциплины на рецептурном уровне — не под силу никому. Слишком уж многие факты накоплены за десятки (а порою и сотни) лет развития каждого вида техники. Даже поиск этих фактов в справочниках непомерно долог, если не понимаешь принципов устройства самих справочников. То есть не владеешь теорией, лежащей в основе их структуры.

Если же теория известна, не обязательно даже рыться в справочниках, не говоря уж о зазубривании всего их содержимого. Зачастую куда проще и быстрее вывести их из общих законов и формул. Как правило, одной формулы более чем достаточно для замены многих обширных таблиц.

Не зря в моё время первые два курса любого вуза посвящались общетеоретическим дисциплинам. Включая нелюбимую многими философию: при всём догматизме тогдашних «попов марксистского прихода» она даёт общее представление о многих внутренних закономерностях природы и общества. Сейчас мне то и дело приходится развеивать чужие заблуждения, проистекающие из незнания понятий перехода количества в качество, отрицания отрицания и прочих азов одного из направлений философии.

Если же сохранить прежнюю структуру теоретических основ предмета, то бакалавры просто не успеют освоить практические дисциплины, а магистры будут изучать их повторно — пусть и углублённо. Практики не обретут должной квалификации, а теоретики потеряют по меньшей мере тот самый год, что отличает ма- гистериат от обычного пятилетнего вузовского курса.

Болонизация Европы — ещё одно свидетельство непонимания соотношения теории с практикой. Это непонимание характерно для малообразованного обывателя и поэтому неизбежно для лидера, выдвинутого демократическим механизмом. Но наши руководители пока в основном воспитаны ещё в хороших советских вузах с надлежащим отношением к теории. Что же вынудило их присоединиться к болонскому преступлению против разума?

Официальное объяснение — удобоприемлемость наших дипломов на Западе, чтобы наши квалифицированные специалисты могли без труда работать, зарабатывать и набираться опыта за рубежом. Но по диплому принимают на работу только начинающих. Куда важнее опыт работы и реальные достижения. Болони- зированные вузы ориентируются на то, что их выпускники сразу выедут за границу, даже не пытаясь приложить свои знания на родине, оплатившей их образование. Причём первые болонистические выпуски появятся как раз на выходе из кризиса, когда спрос на специалистов во всём мире резко возрастёт. Следует ли нам финансировать подготовку кадров для стран побогаче нашей?

Единство мира и учёбы

Школьные предметы не разделяют Вселенную

Довелось мне однажды участвовать в телевизионной дискуссии о проблемах российского образования. Проблем обсуждали несколько: и перегрузку школьников, и переход от фундаментального образования по немецкому образцу, традиционного для нашего образования, к американскому стилю, опирающемуся прежде всего на факты и рецепты, и освещение в современных учебниках эпизодов советских репрессий, включая длившийся с июня 1937-го по 1938 года Большой Террор. Я по мере сил и возможностей вставлял реплики по отдельным проблемам, затронутым в дискуссии. А в конце концов высказал вывод: все обсуждаемые нами проблемы происходят из одной главной беды — из того, что уже на уровне школы с очень давних времен мир воспринимается как совокупность разных учебных дисциплин, никак между собою не пересекающихся. Поэтому, например, при составлении учебных планов специалисты по каждому предмету доказывают его важность и необходимость, стараются впихнуть в программу побольше фактов, связанных с этим предметом. По этой же причине и единый государственный экзамен, по изначальному замыслу единства проверки всех школьников вовсе не глупый, сведён по сути к запоминанию набора разрозненных фактов.

Между тем мир — един. Многие активисты меж- церковного диалога любят говорить: «Перегородки между церквями не доходят до неба». Так вот, перегородки между учебными предметами, обложки учебников — тоже не доходят ни до неба, ни до центра земли. Всё это — лишь отдельные точки зрения на единый мир. Они полезны, чтобы видеть его глубже и объёмнее, но не для разделения. Многие факты, на уровне одного учебного предмета кажущиеся разрозненными, на самом деле представляют собой простые и очевидные следствия закономерностей, изучаемых в других предметах.

Мир — един. Он подчинён единым законам и взаимосвязям.

Они конечно, очень сложны и в какой-то мере несводимы друг к другу. Скажем, чисто технически невозможно, исходя из уравнений квантовой механики, вычислить во всех подробностях ход даже сравнительно простой химической реакции. А допустим, поведение таких сложных биохимических структур, как ферменты или молекулы наследственности, очень трудно описать в терминах элементарных химических актов. Примеры такой несводимости можно множить. Я и сам не раз указывал на целесообразность некоторых понятий и законов именно потому, что описываемые ими явления, хотя и следуют из более общих закономерностей, но свести их к этой общей основе слишком сложно.

Поэтому, естественно, каждый уровень познания добавляет свои закономерности, и у каждого учебного предмета есть что-то несводимое к другим. Но важно понимать прежде всего, что в принципе возможность такого сведения есть. Что та же химия — это очень сложное и поэтому заслуживающее самостоятельного изучения проявление всё той же квантовой механики. Что в основе социологии и экономики лежат закономерности, связанные с необходимостью поддержания нашего биологического существования. И так далее. Нельзя изучать каждый предмет с нуля. Надо всегда давать чёткие опоры на то, что уже изучается другими предметами. Надо показывать в первую очередь систему перекрёстных взаимосвязей, обеспечивающих единство нашего мира. И тогда несравненно меньше надо будет попросту зазубривать. Как отметил ещё французский энциклопедист Клод Адриен Жан-Клод- Адриенович Швайцер, более известный по переводу его фамилии на латынь как Гельвеций, «знание некоторых принципов легко возмещает незнание некоторых фактов».