Фридрих Ницше - Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей

Но его случай — только частный случай. Всякая коренная особенность , лежащая в основе всего совершающегося и проявляющаяся во всём совершающемся, должна была бы побудить человека, осознавшего её как свою собственную особенность, торжественно благословить каждый миг мирового существования. Тогда всё дело заключалось бы в том, чтобы радостно признать в себе самом благой и ценной эту свою особенность.

Мораль предохраняла от отчаяния и прыжка в «ничто» жизнь людей и сословий, притесняемых и угнетаемых именно людьми , ибо бессилие перед людьми, а не природой, вызывает наиболее отчаянное озлобление к жизни. Мораль относилась к властителям, насильникам, вообще к «господам», как к врагам, от которых необходимо защитить обыкновенного человека, т. е. прежде всего поднять в нём мужество и силу . Мораль, следовательно, учила глубже всего ненавидеть и презирать то, что составляет характернейшую особенность властителей: их волю к власти . Эту мораль отменить, отвергнуть, разложить — значило бы в обратном смысле ценить и воспринимать этот столь ненавидимый инстинкт. Если бы страдающий, угнетённый человек потерял веру в своё право презирать волю к власти — он вступил бы в полосу самого безнадёжного отчаяния. Но это было бы только в том случае, если б эта черта лежала в самом существе жизни, если б выяснилось, что даже под личиной воли к морали скрывается «воля к власти», что сама его ненависть и презрение тоже особая «мощь-воля» {25} 25 Нем. Macht-Wille, контаминация (стяжение) выражения Wille zur Macht с тем же значением; далее — степень власти (Grad der Macht) как степень могущества. . Угнетённый понял бы, что стоит на одной почве со своим угнетателем и что перед ним у него нет ни преимущества , ни прав на высшее положение .

Скорее наоборот ! Жизнь не имеет иных ценностей, кроме степени власти — если мы предположим, что сама жизнь есть воля к власти. Мораль ограждала неудачников , обездоленных от нигилизма, приписывая каждому бесконечную ценность, метафизическую ценность, и указуя им место в порядке, не совпадающем ни с мирской властью, ни с иерархией рангов — она учила подчинению, смирению и т. д. Если предположить, что вера в эту мораль погибнет , то неудачники утратят своё утешение — и погибнут тоже.

Гибель принимает здесь форму самообречения на гибель , в виде инстинктивного подбора всего того, что должно губить . Вот симптомы этого саморазрушения неудачников: самовивисекция, отравление, опьянение, романтика, — и прежде всего — инстинктивное побуждение к поступкам, вызывающим смертельную вражду со стороны имеющих власть (как бы воспитание себе самому палачей), воля к разрушению как воля ещё более глубоко заложенного инстинкта, инстинкта саморазрушения, устремления в «ничто» {26} 26 Wille ins Nichts, букв. Воля к Ничто, желание избавиться от существования, а точнее, от мыслей о нём — см. прим. к § 64 . .

Нигилизм — как симптом того, что неудачникам нет больше утешения, что они уничтожают, чтобы быть уничтоженными, что они, оторвавшись от морали, не имеют больше основания «покоряться своей судьбе», — что они становятся на почву противоположного принципа и со своей стороны также хотят власти , принуждая властвующих быть их палачами. Это и есть европейская форма буддизма, осуществление «нет» после того, как всякое существование потеряло свой «смысл».

«Нужда» между тем не возросла: наоборот! «Бог, мораль, смирение» — служили средствами исцеления в самые страшные и бедственные времена — активный нигилизм выступает при сравнительно более благоприятно сложившихся условиях. Уже самое преодоление морали предполагает довольно высокий уровень духовной культуры, а она в свою очередь предполагает относительное благополучие. Известная духовная усталость от продолжительной борьбы философских мнений, доведённая до безнадёжнейшего скептицизма по отношению к философии, указывает также отнюдь не на низкий уровень этих нигилистов. Стоит только вспомнить о той обстановке, в которой выступил Будда {27} 27 По легенде, Будда Шакьямуни, в миру царевич Сиддхартха Гаутама, начал свою проповедь в VI в. до н. э., в период кризиса идеологии брахманизма и системы каст, в период распада старого мышления и зарождения нового. . Учение о вечном возвращении должно было бы иметь некоторые научные предпосылки (подобно тем, какие имело учение Будды, — напр., понятие о причинности и т. д.).

Что же означает теперь — «неудачник»? Прежде всего физиологическую неудачу, — а уже не политическую. Самый нездоровый род людей в Европе (во всех сословиях) — почва для этого нигилизма: они воспримут веру в вечное возвращение как проклятие , и поражённый этим проклятием человек не остановится ни перед какими действиями — полагая не пассивно сгинуть, но довести до гибели всё, что в такой степени бессмысленно и бесцельно — хотя в сущности это только род судороги, слепого бешенства при сознании, что всё уже было от вечности, всё — вплоть до этой самой минуты нигилизма и страсти разрушения. Ценность такого кризиса в том, что он очищает , что он сводит вместе родственные элементы, которые взаимно губят друг друга, в том, что он людям противоположного образа мыслей указывает на общие задачи; обнаруживая и среди них более слабых и менее уверенных, он этим создаёт особую иерархию сил с точки зрения здоровья: признавая повелевающих — повелевающими, подчиняющихся — подчиняющимися. Конечно оставляя в стороне все существующие общественные группировки.

Кто же окажется при этом самыми сильными ? Самые умеренные, те, кто не нуждаются в крайних догмах веры, те, которые не только допускают добрую долю случайности, бессмысленности, но и любят её, те, кто умеют размышлять о человеке, значительно ограничивая его ценность, но не становясь однако от этого ни приниженными, ни слабыми; наиболее богатые здоровьем, те, которые легче переносят всякие невзгоды, и поэтому не слишком боятся невзгод — люди, уверенные в своей силе и с сознательной гордостью олицетворяющие достигнутую человеком мощь.

Каковы были бы мысли такого человека о вечном возвращении?

[Периоды европейского нигилизма.]

Период неясности — всевозможные попытки сохранить старое, не упуская вместе с тем нового.

Период ясности — окончательное уразумение, что старое и новое в основе противоположны друг другу, ибо старые ценности порождены нисходящей жизнью, а новые — восходящей, что все старые идеалы суть идеалы враждебные жизни (т. е. вызванные декадансом и сами обусловливающие его, хотя и разряженные в пышный праздничный убор морали). Мы понимаем старое и далеко не достаточно сильны для нового.