Фридрих Ницше - Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей

6. Смерть. Глупый физиологический факт надо обратить в моральную необходимость. Жить так , чтобы в своё время иметь свою волю к смерти !

Чувствовать себя сильнее — или, иными словами: радость — она всегда предполагает сравнение (но не обязательно с другими, а с собой, внутри своего состояния роста, даже не зная , насколько ты сам себя сравниваешь).

— Искусственное укрепление сил: за счёт ли тонизирующих химических препаратов, за счёт ли тонизирующих заблуждений («навязчивые представления»). Например:

— чувство уверенности , какое свойственно христианину. Он чувствует себя сильным в своём праве доверять, в своём праве быть терпеливым и собранным: он обязан этим чувством вполне безумному представлению, что его оберегает Бог;

— чувство превосходства , какое должен испытывать, допустим, халиф Марокко, когда ему показывают только такие карты мира и глобусы, на которых три его соединённых королевства занимают четыре пятых земной суши;

— чувство единственности , когда, допустим, европеец воображает, будто всё развитие культуры свершается в Европе, а самого себя при этом видит этаким всемирным процессом в миниатюре; или когда в глазах христианина всё существование вертится вокруг «спасения человека».

— Всё зависит от того, где, в чём испытываешь гнёт и несвободу: в зависимости от этого и воспроизводишь в себе соответствующее чувство укрепления собственных сил . Философ, например, как раз в процессе самой холодно-отвлечённой, самой транс-вершинной умственной гимнастики чувствует себя как рыба в воде, тогда как краски и звуки его угнетают, не говоря уж о смутных вожделениях, то есть о том, что другие именуют «идеалом».

Всякий нормальный мальчишка глянет иронически, если спросить его: «Хочешь стать добродетельным?» Зато он же восторженно раскроет глаза, если спросить его: «Хочешь стать сильнее, чем другие ребята?»

Как же стать сильнее?

Долго решаться, но твёрдо держаться того, на что решился. Остальное придёт.

Натуры скоропалительные и изменчивые — обе из разряда слабых натур. Не смешивать себя с ними, чувствовать дистанцию — заранее!

Беречься добродушных! Общение с ним расслабляет.

Хорошо всякое общение, в котором упражняется оружие и защитная броня наших инстинктов. Общение, в котором можно испытать всю свою изобретательность, всю свою силу воли... Именно здесь видеть различительное, а не в знании, проницательности ума, остроумии.

Надо учиться приказывать, заранее учиться — точно так же, как и учиться повиноваться приказам. — Учиться скромности, такту в скромности: достойную скромность в себе выделять и чтить... так же и с доверием — выделять и чтить...

За что приходится расплачиваться больнее всего? За ложную скромность; за то, что не соблаговолил расслышать сокровеннейшие потребности свои; в себе обознался; себя принизил; утратил тонкость слуха к голосу собственных инстинктов; — этот вот недостаток почтения к себе потом мстит за себя всяческого рода утратами : здоровья, дружбы, расположения духа, гордости, веселья, свободы, твёрдости, мужества. Задним числом никогда не прощаешь себе этот недостаток подлинного, не-ложного эгоизма, а видишь в нём лишь препону, неверие своему настоящему ego.

Как бы мне хотелось, чтобы люди для начала стали уважать самих себя : всё остальное последует из этого. Правда, тем самым ты для других перестаёшь существовать, ибо как раз это они прощают в последнюю очередь. Как это так? Человек — и сам себя уважает?

Это, однако, нечто совсем иное, чем слепой позыв любить самого себя: нет ничего более обыкновенного — как в любви полов, так и в двойственности, именуемой нашим «я», — чем презрение к тому, что любишь, чем фатализм в любви.

«Хочу того-то и того-то»; «хотелось бы, чтобы то-то и то-то было так-то»; «я знаю, что то-то и то-то обстоит так-то» — градации силы: человек воли , человек потребности , человек веры .

Средства, благодаря которым сильный вид способен сохраниться.

Признавать за собою право на исключительные действия; как попытку самопреодоления и свободы.

Добровольно уходить в состояния, где нельзя не быть варваром.

Через аскезу любого рода обрести в себе чувство превосходства и твёрдой уверенности относительно своей силы воли.

Не быть сообщительным; молчание; остерегаться обаяния.

Учиться послушанию, в том смысле, что это позволяет испытать себя на самосохранение. Казуистика предела чести, доведённая до изощрённости.

Никогда не руководствоваться принципом: «что дозволено одному, то разрешается и другому» — а только наоборот!

Возмездие, право на ответный удар рассматривать как привилегию, признавать как отличие.

Не возбуждать добродетельных амбиций в других {434} 434 Большинство постулатов этой главки практически совпадают с учением Дао; лишь этот идёт вразрез с его принципом недеяния (возмездие — тоже деяние). Впрочем, далее Ницше уточняет именно этот пункт (§ 925 ). .

Каким манером следует обходиться с дикими народами, равно как и то, что «варварство» средств в данном случае вовсе не произвол и не прихоть, — всё это можно in praxi очень даже осязаемо ощутить, стоит во всей своей европейской изнеженности очутиться перед необходимостью — на берегу Конго или ещё где-нибудь — удерживать в повиновении настоящих варваров.

Воинственные и мирные. — Спроси себя: чувствуешь ли ты в своей крови инстинкты воина? А если да, задай себе следующий вопрос: ты по своему инстинкту воин-завоеватель или воин-сопротивленец?

— Остаток человечества, всё, что по своему инстинкту не воинственно, хочет мира, хочет согласия, хочет «свободы», хочет «равных прав»: — всё это только разные имена и разные степени одного и того же. — Податься туда, где нет нужды обороняться. Такие люди не будут в мире с собой, если жизнь вынуждает их оказывать сопротивление.

— Создавать предпосылки, при которых вообще больше не будет войн. — На худой конец — покориться, подчиниться, уступить. Всё лучше, чем вести войну. Так, к примеру, подсказывает инстинкт христианину. — У прирождённых воинов нечто вроде вооружения заложено в самом характере, в выборе состояний, в формировании каждого свойства натуры: у первого типа лучше развито «оружие», у второго — «броня».

Безоружные, беззащитные — какие им нужны вспомогательные средства и доблести, чтобы это выдержать, чтобы самим одержать победу.

Во что превратится человек, у которого не будет больше причин ни обороняться, ни нападать? Что останется от его аффектов, если лишить его тех, в которых его броня и его оружие?