Фридрих Ницше - Смешанные мнения и изречения

К усилению партии. — Кто хочет внутренне усилить какую-нибудь партию, должен доставить ей возможность безвинно пострадать; этим способом она накопляет себе капитал в виде спокойной совести, чего ей до тех пор, может быть, недоставало.

Заботиться о своем прошлом. — Люди в сущности чтут только издавна установленное, медленно развившееся, поэтому кто хочет жить в потомстве, должен позаботиться не только о своем потомстве, но и о своем прошлом. Всякого рода тираны (а также тираны художники и политики) насилуют ради этого историю, чтобы она казалась подготовкой и рядом ступеней, ведущих к ним.

Партийные писатели. — Бой в литавры, который так нравится молодым писателям, находящимся на службе той или другой партии, звучит для человека, находящегося вне партий, как звон цепей, и возбуждает скорее сострадание, чем удивление.

Быть против себя. — Наши сторонники никогда не простят нам, если мы обратимся против самих себя; в их глазах это значит не только отвергнуть их любовь, но и скомпрометировать их ум.

Опасность в богатстве. — Имуществом должен обладать только тот, кто обладает умом: в остальных руках собственность является общественной опасностью. Богач, который не умеет употреблять свободного времени, доставляемого ему его состоянием, будет постоянно стремиться к увеличению своего богатства; это стремление будет его поддержкой, его военной хитростью в борьбе со скукой. Таким путем из сравнительно умеренного состояния, совершенно достаточного для духовно развитого человека, возникает колоссальное богатство; оно является прямым результатом духовной несамостоятельности и нищеты. Но теперь богач представляется в совершенно ином неожиданном виде, чем можно было предполагать, судя по его жалкому началу, — теперь он может маскироваться образованностью и искусством и в состоянии купить себе эту маску. Этим он возбуждает зависть бедных и необразованных, — которые всегда завидуют образованию и не отличают маску от настоящего лица, — и таким путем подготовляется социальный переворот, потому что позолоченная грубость и показная надутость в так называемых «наслаждениях культурой» внушают мысль, что «все дело в деньгах», между тем, хотя эти наслаждения культурой отчасти и зависят от денег, но в гораздо большей степени от ума.

Наслаждения в господстве и подчинении. — Господство доставляет наслаждение, также как и подчинение: первое — пока оно не обратилось еще в привычку, второе — когда уже обратилось в нее. Старые слуги у новых господ доставляют друг другу много взаимных радостей.

Честолюбие потерянного поста. — Существует чистолюбие потерянного поста, которое побуждает партию подвергаться величайшим опасностям.

. . . . . . .

Обычай партии. — Каждая партия старается умалить значение всего выдающегося, что переросло ее рамки. Если ей это не удается, то она относится тем враждебнее к выдающемуся, чем оно лучше.

Становиться простым. — От того, кто отдается течению событий, остается все меньше и меньше. Поэтому великие политики становятся иногда совершенно пустыми людьми, хотя бы прежде и были содержательны и богаты.

Желательные враги. — Социалистические движения скорее приятны, чем ужасны династическим правительствам, потому что дают в их руки право и меч исключительных мероприятий, которыми они могут поражать тех, кто действительно внушает им страх, — демократов и противников династий, которые ко всему, что эти правительства явно ненавидят, питают открытую склонность и расположение и должны поэтому скрывать свою душу.

Имуществом владеть. — Имущество делает человека независимее и свободнее только до известной степени; еще шаг — и имущество становится господином, а владелец — рабом: как раб, должен он отдавать ему свое время, свои мысли, должен иметь определенные связи, быть пригвожденным к определенному месту, срастись с определенным государством, и все это, быть может, против своего внутреннего и наиболее существенного желания.

О господстве знающих. — Легко, до смешного легко, установить образец избрания законодательных собраний. Сначала справедливые и заслуживающие доверия люди страны, которые являются вместе с тем знатоками и дельцами в какой-нибудь специальности, должны были бы выделиться путем взаимной проверки и взаимного признания. Из них должны были бы вновь выделиться, путем более тесного избрания, специалисты различных областей и перворазрядные знатоки, опять-таки путем взаимного признания и ручательства. Если бы законодательное собрание состояло из таких людей, то в каждом отдельном случае решающими были бы лишь голоса и суждения специалистов и экспертов, а честность всех остальных должна быть настолько велика и настолько стать простым делом приличия, чтобы предоставлять исключительное право голосования первым, так чтобы закон исходил в строжайшем смысле из разума разумеющих дело. Теперь же голосуют партии, и при каждом голосовании неизбежны сотни бесстыдных совестей — мы разумеем людей плохо осведомленных, неспособных правильно рассуждать, слепо поддакивающих, подговоренных и увлеченных. Ничто так не унижает достоинства каждого нового закона, как эта приставшая к нему постыдная окраска нечестности, являющаяся необходимым результатом всякого партийного голосования. Но, как выше сказано, легко, до смешного легко, установить подобный образец: однако никакая власть в мире не в силах теперь осуществить такого лучшего строя, пока признание пользы знания и знающих не станет достоянием даже самых враждебно настроенных людей и не одержит победы над теперешней верой в большинство. И в смысле этого будущего мы выставляем наш лозунг: «побольше уважения к знающим, и долой все партии!»

О народе мыслителей (или плохого мышления). — Неясность, неопределенность, неустойчивость, элементарность, индуктивность, чтобы неясные понятия обозначать неопределенными именами, — приписываемые немцам — являются, если бы они и действительно имелись на лицо, доказательством того, что их культура сильно отстала и все еще отзывается атмосферой средних веков. Правда, в этой отсталости имеются и кое-какие выгодные стороны; с этими качествами, если бы, повторяем, они действительно были на лицо, немцы способны были бы кое к чему, и к пониманию многого из того, на что у других наций уже не хватает сил. Конечно, многое погибнет с гибелью недостатка разумности, черты общей всем перечисленным качествам: но тут не может быть потерь без громадных выгод, так что нет основания для каких бы то ни было жалоб, и жаловаться могут разве только те, кто, подобно детям и лакомкам, желает наслаждаться одновременно продуктами всех времен года.