Ю Качанов - Начало социологии

Социологическая истина - исторический артефакт, не существующий вне социальных отношений и не обладающий абсолютной релевантностью. Присутствие сущего социального мира оказывается проспективным продлением присутствия социолога, которому оно раскрыто.

Социология не столько познает предмет, сколько представляет его очевидным, устойчивым и определенным; не только постигает истину, но и производит ее (см.: [64]). Ее основное стремление - утверждение более достоверного знания. Однако единственной достоверностью выступает социологический опыт, включающий воление и желание самого познающего агента: устойчивая достоверность есть то, что удостоверено и признано социологом, вписывается в его представления о социальном мире, удобно и выгодно для него (ср. [62, с. 15-16, 19-21]). Стремление к достоверности социологического познания есть сублимация libido dominanti социолога, средство опредмечивания, доступности социальной реальности исследователю. Истина определяется действиями агента научного производства, направленными на исследование предмета и имеющими конечной целью точное и исчерпывающее знание, выступающее условием доминирования над неистинным или непознаваемым. Истина становится чем-то вроде проективного теста для социолога. Представления социолога активно встраиваются в социальный мир. Социология, служащая "демократическому сообществу", превращает истину в "инструмент социального прогресса" [65]. А какую истину производит "недемократическая" социология?

Поворот в направлении научного мышления состоит в разрыве истины с достоверностью:

"Чистое представление не различает между достоверностью и истиной. <...> Наука, напротив, должна по существу различать понятие истины от... достоверности..." [66].

Социальная реальность как сторона взаимосоотнесенности-различения объективированное/необъективированное (различия "сущее социального мира/социальная реальность") не входит в обосновывающий опыт очевидности, поскольку "...само по себе не является собственной достоверностью, не является равным ни себе, ни своему смыслу" [67]. Исходя из различия "объективированное/необъективированное", социология конструирует связь сущего-в-опыте с социологическим arche - присутствием как организующим принципом сущего и познания в науке85, сообщающим знаниям о социологической предметности объективную достоверность. Социологическое переописание и интерпретация сущего-в-опыте в качестве присутствия есть способ его использования в целях изменения социальных условий существования и возвышения социолога "...до новых задач и способов действия..." [68]. Цель, или назначение, науки заключается в том, что благодаря ней становится возможным "...использовать к нашей выгоде предвидимые нами действия и на основании наших знаний по мере сил и способностей планомерно вызывать эти действия..." [69]. "Знать" неотделимо от "мочь", "быть в состоянии" [70]. Это согласуется с интерпретацией истины как воли к власти. Познавая сущее в его присутствии, социолог рискует приписать ему определенное наперед заданное присутствие.

Присутствие есть не определение сущего, а форма его представления: сущее является представленным (социологу и социологом) или, точнее, произведенным. Идея присутствия есть онтологическая проекция, перспектива, интеграл присутствия социолога. Несомненно, присутствие социолога не тождественно социальной реальности, но оно плодотворно в той мере, в какой позволяет раскрыть через предметно-чувственный социальный мир условия его возможности.

Значение "присутствия" задается способом его употребления (см.: [71, с. 331]), зависящим от профессиональной доксы социолога, неявного контекста инструментального "знания каким образом"... (см.: [72]). Социальный мир выступает как проекция, перспектива, спектр присутствия. Присутствие означает "образец" социологической реальности, попытку интеллектуальной реконструкции (потому что "сознание есть бытие, для которого оно в самом его бытии является вопросом его бытия, поскольку это бытие содержит в себе бытие иное, чем оно само" [73]) такой реальности, которая была бы похожа, насколько это возможно, на присутствие социолога.

Прибавление. Несмотря на все вышеизложенное, социологи имеют все резоны не расставаться с идеями истинности и объективности. Пробуя расширить понятие "истина" до понятия "открытость", мы обращаемся к различию между объективированным и необъективированным, а также к соотношению открытого и сокрытого, истинного и неистинного в социальной науке. Тем самым мы изучаем условия истинности, что отнюдь не равнозначно сомнениям в существовании социологической истины как таковой. Так же и выявление различия между рациональным и внерациональным, логическим и прагматическим в социальной науке - это поиск факторов, обеспечивающих ее рациональность. Практическая (шире - социально-политическая) плодотворность социологии вряд ли может быть достигнута вне ее собственно познавательной эффективности, вне производства рационального знания. Несмотря на то, что социологический опыт производится в непознавательном, доксическом контексте, устанавливается он, в том числе, как конструктивный, способный к выработке рационального знания.

глава 6

СОЦИОЛОГ КАК HOMO SOCIOLOGICUS

Микеланджело придал куполу собора святого Петра самую красивую форму, какая только возможна. Геометр де Лагир, пораженный совершенством этой линии, построил ее эпюру и заключил, что она отличается самой высокой точностью. Кто подсказал эту кривую Микеланджело, который мог выбрать любую другую среди бесконечного множества линий? Да просто повседневный опыт. Именно он, этот опыт, уверенно подсказывает и простому плотнику и блистательному Эйлеру верный угол контрфорса стены, грозящей обвалиться, и он же учит мастера, как придать крылу ветряной мельницы самый выгодный для вращения наклон, и это он помогает человеку ввести в его расчеты такие хитроумные приемы, до каких академической геометрии вовек не дойти.

Д. Дидро. Опыт о живописи

Говоря о социологе, мы не имеем в виду некое личностное содержание ученого. Социолог - всего лишь сущее-посредством-опыта и сущее-в-опыте, т. е. не эмпирический, а "сконструированный" социологией индивид [74]. Научное производство движется своим агентом, но не индивидуальностью, не трансцендентальным субъектом, и этот агент, определяемый внутри социальных отношений и ничего не значащий вне них, исчерпывает все возможности социологического опыта. Научная дисциплина начинается с "очуждения" (Verfremdung) очевидности социолога - она не демонстрируется, а демонтируется, деконструируется. "Очуждение" позволяет установить дистанцию между эмпирической индивидуальностью и агентом социологического производства, увидеть социологу самого себя и своих коллег в новой перспективе; такое "остранение" является средством социологической критики и самокритики.