Л Хаббард - Проблемы работы

Вы когда-нибудь видели человека, ушедшего на пенсию, который бы тосковал по своему рабочему месту? Доктрина "ограниченного труда" воспитывает в нас убеждение, что в таком-то и таком-то возрасте мы должны прекратить работать. Почему оно столь популярно, если мы можем сами видеть, что прекращение работы в большинстве случаев становится прекращением жизни?

Говоря политическим языком, человек для своего душевного здоровья гораздо больше нуждается в праве на труд, чем в бесконечном количестве иллюзорных свобод. И все же мы упорно расхолаживаем тех, кто выполняет работу, будь то наши дети или взрослые члены общества. Если работа не выполняется, то не будет и никакой работы, которую нужно выполнять. Работа не возникает в готовом виде перед нашими глазами. Работу нужно создавать. Новые изобретения, новые рынки, новые системы распределения должны создаваться и получать свое воплощение в мире по мере того, как времена меняются, старые методы, старые рынки, старые системы становятся неэффективными и приходят в негодность. Кто-то создал работы, которые мы сейчас выполняем. Когда мы работаем, то мы выполняем работу, созданную либо нами самими, либо кем-то другим.

В работе недостаточно каждый день просто выполнять какие-то однообразные действия. Работа должна твориться нами изо дня в день, не важно, кто ее первым создал.

Работать значит участвовать в деятельности нашего общества. Лишиться своей доли в деятельности общества значит быть им отвергнутым.

Кто-то выдумал различие между работой и игрой. Игру считали чем-то интересным, а работу чем-то трудным и обязательным, а поэтому неинтересным. Но когда мы отправляемся в отпуск, "играем", то обычно с большим удовольствием возвращаемся потом к "ежедневной рутине". Игра почти всегда бесцельна. Работа имеет цель.

Поистине, только постоянный отказ общества дать нам работу создает у нас отвращение к работе, когда она все же появляется. Человек, который не может работать, был лишен права на работу. Когда мы изучаем историю печально известных неспособных работать преступников, мы обнаруживаем, что перво-наперво он был убежден в том, что не должен работать работа ему была запрещена либо отцом и матерью, либо школой, либо из-за раннего возраста. Убеждение, что он не должен работать, стало частью его воспитания. Что осталось? Месть обществу за отказ позволить ему принять участие в его деятельности.

Попытаемся найти новое определение работе и игре. Игру следует назвать "деяельностью без цели". Тогда работу можно определить как "дятельность с целью".

Когда мы находим недостатки в работе, причиной этого бывает наш собственный страх того, что нам не позволят продолжать работу.

Нет ничего плохого в автоматизации, в установке всех этих машин, которые выполняют работу за нас, до тех пор, пока власть имущие помнят о создании дополнительной работы для нас. Автоматизация могла бы стать благом для всего мира, если бы создавалось столько же новых рабочих мест, сколько их отнимают машины. Тогда у нас было бы производство! И если бы власть имущие своими неумелыми действиями не расстраивали экономику, а создавали достаточно денег для нас, чтобы мы могли покупать все новые и новые товары, тогда действительно наступило бы процветание. Пэтому виновата не автоматизация; если автоматизация оставляет людей без работы, то кому-то не позволили изобретать новые работы для нас. Конечно, если каждое новое дело будет выхолащиваться ограничениями, и если бы каждому человеку, который намерен создать новую работу, запрещали делать это, то тогда и только тогда новые машины привели бы нас к краху.

Несмотря на широко разрекламированные радости отпусков и бесконечной игры, все это всегда было ничем иным, как проклятием для человека. Первым сказал об этом Гомер в "Островах Лотосов" (...лотофаги...). И команда Одиссея разложилась!

Нет, определенно в работе есть нечто большее, чем просто зарплата. Конечно, есть работы более интересные и есть менее интересные. Конечно, есть должности, которые оплачиваются лечше, чем другие. Но когда приходится выбирать между правом занимать должность и отсутствием такого права, то человек выберет и самое неинтересное и плохо оплачиваемое занятие.

Вам известно о том, что сумасшедшего можно вылечить, просто убедив его, что у него есть какая-то цель в жизни. Да, это может случиться. Не важно, сколь призрачной или надуманной эта цель будет, благодаря ей сумасшедшие могут стать нормальными людьми. Вспоминается случай с одной девушкой, которая сошла с ума, и с ней ничего не могли сделать. В этом и был главный момент ее болезни - с ней ничего не могли сделать. Но однажды около психиатрической лечебницы произошла автомобильная авария, и перегруженный работой врач, увидев ее рядом, приказал ей сделать что-то для пострадавших. Она выздоровела. Она стала штатной медсестрой и с тех пор никогда не теряла рассудок.

Мы не намерены утверждать, что все мы сходим с ума, если не работаем. Но мы с удивлением замечаем, что начинаем двигаться в этом направлении, если нам запрещают работать.

Великие революции происходят из массовой неспособности работать. Толпа бунтует не потому, что возмущена привилегиями, как она всегда провозглашает, но потому, что она сошла с ума, не имея работы. Правда, что революция не может произойти, когда все люди работают. И не имеет значения, насколько напряженно они работают. Революции происходят, когда людям слишком часто запрещают работать. Они поднимаются, потеряв головы, и государство нередко превращается в руины. Ни одна революция никогда ничего не выиграла. Жизнь эволюционизирует к лучшему состоянию в результате упорной работы, но не под угрозами.

Если автоматизация промышленности выбросит на улицу достаточно много людей - даже если эти новые машины будут производить в изобилии - будет революция. Почему? Потому что,^ насильно лишенные работы, люди лишаются цели в жизни. Лишившись ее, они лишаются всего.

Хороша цель или плоха - не имеет значения, пока цель существует. Почему?

Не думайте, что мы ушли слишком далеко от последней главы. Мы не ушли. Вот одно из пониманий жизни. В жизни есть некоторые стабильные данные, которые являются стабильными данными жизненности. Если они поняты, то может быть понята и жизнь, и та ее часть, которая называется работой.

Жизнь в своей основе - нечто сотворенное. Но в ней есть много элементов, которые творят против многих других элементов в ней же. Когда две или более вещи начинают творить друг против друга, возникает хаос. Поэтому жизнь, при непредвзятом рассмотрении, может представляться хаосом.

Если бы кто-то оказался среди всей этой жизненности, всего этого творения, этой войны, не имея цели, то его существование в целом стало бы фатальным. Быть частью вселенной, цивилизации, и при этом не иметь цели - дорога к безумию.