Карл Маркс - Собрание сочинений, том 15

Если, далее, согласно «Morning Post», экспедиция была предпринята потому, что «в Мексике не существует никакого правительства», то, согласно «Times», целью экспедиции было ободрение и поддержка существующего мексиканского правительства. Безусловно, самым странным способом, когда-либо употреблявшимся для укрепления правительства, является захват его территории и секвестр его доходов.

После того как «Times» и «Morning Post» выступили с намеком, Джон Буль перешел в распоряжение второстепенных правительственных оракулов, систематически и в том же противоречивом духе обрабатывавших его в течение четырех недель, до тех пор, пока, наконец, общественное мнение достаточно свыклось с идеей совместной интервенции в Мексике, хотя его и держали намеренно в неведении относительно цели и задач этой последней. Наконец, переговоры с Францией закончились. «Moniteur» возвестил, что конвенция между тремя державами, предпринимающими интервенцию, была заключена 31 октября, a «Journal des Debats» [208], один из владельцев которого назначен командиром одного из кораблей французской эскадры, возвестил миру, что постоянного территориального завоевания не предвидится, что будут захвачены Веракрус и другие пункты на побережье, причем принято решение, что, в случае несогласия законных властей удовлетворить требования интервентов, будет предпринято наступление на столицу и что, кроме того, в республику должно быть импортировано сильное правительство.

Газета «Times», которая со времени своего первого сообщения от 27 сентября, казалось, забыла о самом существовании Мексики, теперь должна была вновь выступить. Тот, кто не знает о связи «Times» с Пальмерстоном и не знаком с ее первоначальной статьей о пальмерстоновском плане, сочтет сегодняшнюю статью «Times» самой резкой и безжалостной сатирой на всю авантюру. Она начинается с заявления, что «экспедиция представляет собой весьма удивительное явление» (далее газета называет ее курьезным явлением).

«Три государства объединяются с целью заставить хорошо вести себя четвертое, не столько посредством войны, сколько путем авторитетного вмешательства в целях установления порядка».

Авторитетное вмешательство в целях установления порядка! Это буквально язык Священного союза, и он действительно удивительно звучит в устах Англии, которая гордится своим принципом невмешательства! Но почему же «метод ведения и объявления войны и все прочие заповеди международного права» заменены «авторитетным вмешательством в целях установления порядка?» Потому, — говорит «Times», — что «в Мексике не существует никакого правительства». А какова признанная цель экспедиции? «Предъявить требования законному правительству в Мексике».

Единственные претензии, которые могут быть выставлены державами-интервентами, единственные предлоги, которые могли бы придать малейшую тень оправдания их враждебным действиям, — нетрудно резюмировать. Это денежные претензии кредиторов и ряд личных оскорблений, нанесенных, как сообщают, подданным Англии, Франции и Испании. Это те самые основания для интервенции, которые первоначально были выдвинуты «Morning Post», а недавно были официально подтверждены лордом Джоном Расселом в его интервью представителям мексиканских кредиторов в Англии. В сегодняшнем номере «Times» заявляет:

«Англия, Франция и Испания согласились на экспедицию, чтобы принудить Мексику к выполнению своих определенных обязательств и чтобы защитить подданных соответствующих корон».

Однако далее в статье «Times» меняет направление и восклицает:

«… Нам несомненно удастся получить, по крайней мере, признание наших денежных претензий; фактически один британский фрегат в любое время мог бы получить такое удовлетворение. Мы можем также надеяться, что наиболее скандальные насилия, имевшие место, будут искуплены немедленными и более существенными возмещениями, но ясно, что для того, чтобы осуществить только это, нам вовсе нет нужды прибегать к таким крайностям, какие теперь предлагают».

Итак, «Times» с таким многословием признает, что выставленные первоначально причины экспедиции являются пустыми предлогами, что для достижения удовлетворения нет никакой нужды в мероприятиях, подобных тем, которые предприняты в настоящее время, и что в действительности «признание денежных претензий и защита европейских подданных» не имеют ничего общего с нынешней объединенной интервенцией в Мексике. В чем же заключается ее подлинная цель и задача?

Прежде чем углубляться в дальнейшие разъяснения «Times», мы en passant укажем на некоторые другие «курьезы», которых «Times» старательно избегает касаться. Прежде всего действительно «курьезно» видеть, как Испания — именно Испания — превращается в участника крестового похода за святость обязательств по внешним долгам! «Courrier du dimanche» [209]в номере за прошлое воскресенье уже требует от французского правительства, чтобы оно воспользовалось удобным случаем и принудило Испанию «к выполнению ее вечно откладываемых давних обязательств по отношению к французским кредиторам».

Вторым, еще большим «курьезом», является то, что тот самый Пальмерстон, который, согласно недавнему заявлению лорда Джона Рассела, собирается вторгнуться в Мексику, чтобы заставить ее правительство заплатить английским кредиторам, — этот самый Пальмерстон добровольно и вопреки мексиканскому правительству пожертвовал договорными правами Англии и ипотекой, которую гарантировала Мексика своим английским кредиторам.

По договору, заключенному с Англией в 1826 г., Мексика обязывалась не допускать установления рабства на какой-либо из составлявших тогда ее владения территорий. По другой статье того же договора она предоставляла Англии в обеспечение полученных от британских капиталистов займов ипотеку в виде 45000000 акров общественных земель в Техасе. Именно Пальмерстон, десять или двенадцать лет спустя, вмешался в качестве посредника на стороне Техаса против Мексики. В договоре, заключенном им тогда с Техасом, он жертвовал не только делом борьбы против рабства, но также и ипотекой на государственные земли, лишая таким образом английских кредиторов их гарантий. Мексиканское правительство тогда протестовало, но тем временем государственный секретарь Джон К. Калхун позволил себе шутку: он информировал сент-джемсский кабинет, что его желание «быть свидетелем ликвидации рабства в Техасе» было бы наилучшим образом достигнуто путем присоединения Техаса к Соединенным Штатам. Фактически английские кредиторы потеряли всякое право предъявлять претензии Мексике в результате добровольного отказа Пальмерстона от ипотеки, гарантированной кредиторам договором 1826 года.