Карл Маркс - Собрание сочинений, том 15

Департамент налогов и сборов 4 700 000

Всего 70 100 000

Доходы ф. ст.

Таможенные пошлины 22 700 000

Акцизные сборы 19 170 000

Гербовый сбор 8 000 000

Прочие налоги 3 250 000

Подоходный налог 2 400 000

Почтовые доходы 3 400 000

Коронные земли 280 000

Разные доходы 1 500 000

Всего 60 700 000

Сравнение расходов с доходами показывает явный дефицит почти в 10000000 ф. ст., который, как мы уже говорили, г-н Гладстон рассчитывает покрыть путем повышения подоходного налога с 9 шилл. до 10 шилл. и сохранения военных пошлин на чай и сахар. В этом общем обзоре британского бюджета на 1860/1861 год нет необходимости останавливаться на менее важных изменениях, с помощью которых г-н Гладстон рассчитывает получить грошовые доходы из различных источников.

Написано К. Марксом 11 февраля 1860 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5878, 25 февраля 1860 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Первые попытки увеличить дальность полета снарядов и меткость огня артиллерийских орудий посредством винтовой нарезки канала ствола орудия и придания таким образом снаряду вращательного движения, перпендикулярного к линии полета, начинаются уже в XVII столетии. В Мюнхене есть небольшая нарезная пушка, изготовленная в Нюрнберге в 1694 году; она имеет восемь нарезов, а диаметр ее канала ствола равен приблизительно 2 дюймам. В течение всего XVIII века как в Германии, так и в Англии производились опыты с нарезными пушками, причем некоторые из них заряжались с казенной части. Несмотря на то, что пушки имели небольшие калибры, достигнутые результаты оказались очень хорошими; в 1776 г. двухфунтовые английские пушки при стрельбе на дистанцию в 1300 ярдов давали боковое отклонение только в 2 фута — степень меткости, в то время совершенно недосягаемая ни для какого другого орудия. В том же году эти нарезные пушки были впервые применены для стрельбы снарядами продолговатой формы.

Однако все эти опыты в течение долгого времени не давали никаких практических результатов. В то время военные круги в общем были настроены против нарезного оружия. Сама винтовка представляла тогда чрезвычайно громоздкий инструмент, её заряжание являлось медленной и утомительной операцией, требующей большого мастерства. Это оружие не подходило для широкого применения на войне в эпоху, когда одним из главных требований в сражении был частый огонь развернутых линий, головных шеренг колонн или стрелков в цепи. Наполеон не захотел иметь в своей армии винтовок; в Англии и Германии винтовкой были вооружены только немногие батальоны; лишь в Америке и Швейцарии винтовка осталась национальным оружием.

Война в Алжире послужила поводом к тому, чтобы снова обратить внимание на винтовку и внести в ее конструкцию усовершенствования, которые явились лишь началом той колоссальной революции во всей системе огнестрельного оружия, которая еще и теперь далека от завершения. Гладкоствольные мушкеты французов не могли соперничать с длинными эспингардами арабов; их большая длина и лучший материал, допускавший применение более тяжелого заряда, позволяли кабилам и бедуинам стрелять по французам на расстоянии, на котором мушкет установленного образца был совершенно бессилен. Когда герцог Орлеанский увидел прусских и австрийских стрелков, он пришел от них в восторг и создал по их образцу также формирования французских стрелков, которые вскоре по вооружению, снаряжению и тактике стали лучшими в мире войсками этого рода. Винтовка, которой они были вооружены, значительно превосходила старую винтовку, а вскоре она подверглась дальнейшим изменениям, что, в конце концов, привело к повсеместному введению нарезных ружей в пехоте всех европейских государств.

Когда таким образом дальность огня пехоты возросла с 300 до 800 и даже до 1000 ярдов, встал вопрос, сможет ли полевая артиллерия, которая до этого господствовала на всех дистанциях от 300 до 1500 ярдов, успешно состязаться с новым ручным огнестрельным оружием. Дело в том, что огонь обычных полевых пушек был наиболее действенным как раз на тех дистанциях, которые теперь оспаривались у них винтовкой; картечь оказывала незначительное действие на дистанции свыше 600 или 700 ярдов; сферические ядра 6-фунтовых или 9-фунтовых пушек на дистанции свыше 1000 ярдов не давали особо удовлетворительных результатов, а шрапнель (шарообразная картечь), чтобы оказывать свое страшное действие, требовала хладнокровия и правильного определения расстояний, что не всегда можно наблюдать на поле боя, когда противник ведет наступление; что же касается стрельбы гранатами по войскам из гаубиц старого типа, то она оказывалась совершенно неудовлетворительной. Армии, в которых 9-фунтовая пушка была орудием самого мелкого калибра, как например, английская, были все же в лучшем положении; французская 8-фунтовая пушка, а тем более немецкая 6-фунтовая стали почти совсем бесполезны. Чтобы устранить этот недостаток, французы в начале Крымской войны ввели так называемое изобретение Луи-Наполеона, легкую 12-фунтовую пушку, canon obusier [гаубичную пушку. Ред.] , из которой можно было стрелять как ядром, при заряде в одну четвертую вместо прежней одной третьей части его веса, так и гранатой. Эта пушка представляла простой плагиат легкой английской 12-фунтовой пушки, от которой, кроме того, уже отказались англичане; система стрельбы гранатами из длинных пушек уже давно применялась в Германии, так что в этом так называемом усовершенствовании не было абсолютно ничего нового. Тем не менее, вооружение всей французской артиллерии 12-фунтовыми пушками даже уменьшенной дальнобойности дало бы ей решительное превосходство над старыми 6-фунтовыми и 8-фунтовыми пушками, и чтобы противодействовать этому, прусское правительство в 1859 г. приняло решение вооружить все батареи своей пешей артиллерии тяжелыми 12-фунтовыми пушками. Это был последний шаг в пользу гладкоствольных пушек; он показал, что весь вопрос был исчерпан и что защитники гладкоствольных пушек дошли ad absurdum [до абсурда. Ред.] . Действительно, не могло быть ничего более нелепого, как вооружить всю артиллерию целой армии этими громоздкими, увязающими в грязи прусскими 12-фунтовыми пушками, притом в такое время, когда подвижность и быстрота маневрирования являются важнейшими требованиями. Так как французские легкие 12-фунтовые пушки имеют относительные преимущества только сравнительно с другой артиллерией и вовсе не имеют их по сравнению с новым ручным огнестрельным оружием, прусские же тяжелые 12-фунтовые пушки представляют очевидную нелепость, то не оставалось ничего другого, как либо совсем отказаться от полевой артиллерии, либо перейти к нарезной пушке.