Карл Маркс - Собрание сочинений, том 15

«Сущность тайпинства», — говорит в заключение г-н Харви, — «это абсолютная химера (nothingness)».

Тайпин — это, очевидно, дьявол in persona [во плоти. Ред.] , каким его должна рисовать себе китайская фантазия. Но только в Китае и возможен такого рода дьявол. Он является порождением окаменелой общественной жизни.

Написано К. Марксом во второй половине июня — начале июля 1862 г.

Напечатано в газете «Die Presse» № 185, 7 июля 1862 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

Лондон занят сейчас одним из тех характерных скандалов, которые возможны только в стране, где старые аристократические традиции врастают в современное буржуазное общество-Corpus delicti [Состав преступления, вещественное доказательство. Ред.] — Синяя книга парламентского комитета, содержащая доклад о сооружении набережной Темзы и о прокладывании вдоль берега реки, в центре города, новой улицы, которая должна соединить Вестминстерский мост с Блэкфрайарским [330]. Этот план, требующий огромных затрат, сразу разрешает несколько задач: благоустройство Лондона, очищение Темзы, улучшение санитарных условий, создание великолепного проспекта и, наконец, прокладывание новой магистрали. Это избавило бы Стрэнд, Флит-стрит и другие параллельные Темзе улицы от перегруженности экипажами и т. п. — перегрузки, которая становится с каждым днем все более и более опасной и напоминает нам сатиру Ювенала о римлянине, пишущем перед выходом из дому свое завещание, потому что существует большая вероятность, что он либо попадет под колеса, либо будет убит каким-нибудь свалившимся на него тяжелым предметом [Ювенал. «Сатиры», сатира III. Ред.] . Так вот, в этом месте, которому предстоит такая метаморфоза, — на северном берегу Темзы, к востоку от Вестминстерского моста и в конце Уайтхолла — расположены городские резиденции нескольких крупных аристократов с дворцами и спускающимися до самой Темзы парками. Эти господа в общем и целом, конечно, приветствуют план, ибо осуществление этого плана за счет государства улучшило бы непосредственное окружение их «mansions» [ «вилл». Ред.] и повысило бы таким образом ценность этих последних. Но их тревожит лишь одно. Они требуют, чтобы проектируемое строительство было прервано в тех местах, где вновь прокладываемая городская улица намечается непосредственно вдоль их собственных владений и привела бы их таким образом в соприкосновение с «misera contribuens plebs» [ «жалким людом, платящим налоги». Ред.] . Олимпийская отрешенность этих «fruges consumere nati» [ «рожденных для вкушения плодов» (Гораций. «Послания»). Ред.] не должна нарушаться ни видом, ни шумом, ни дыханием занятого делом простонародья. Во главе этих благородных сибаритов находится герцог Баклу, который, будучи самым богатым и могущественным, пошел дальше всех в своих «скромных» требованиях. И что же? Парламентский комитет составляет свой доклад в духе требований герцога Баклу! Новое строительство должно быть прервано там, где оно причинило бы беспокойство герцогу Баклу. В состав этого комитета палаты общин входят лорд Роберт Монтегю, родственник герцога, и сэр Джон Шелли, депутат от одной части Лондона — от Вестминстера. Этому последнему пора уже теперь позаботиться о железном панцире, чтобы защитить себя на ближайших выборах от приготовленных для него армстронговских бомб из гнилых яблок и тухлых яиц. Вот что пишет о докладе комитета даже «Times»:

«Эта Синяя книга — настоящий лабиринт. Самый доклад состоит из восьми строк. Остальное представляет собой хаос большей частью ничего не значащих пристрастных высказываний разных свидетелей и экспертов. Нет ни указателя, ни анализа, ни аргументов. Какой-то бесконечный поток болтовни и ни одного факта, который можно было бы проверить, ни одного суждения, на которое можно было бы положиться. Иногда кажется, что вот услышишь, наконец, действительно компетентное мнение, — но тут внезапно вторгается комитет и отказывается выслушать какой бы то ни было отзыв, не соответствующий желаниям герцога Баклу. Книга представляет собой объемистое и тяжеловесное suppressio veri [сокрытие истины. Ред.] . Она составлена с явной целью помешать всякому деловому обсуждению этого вопроса в парламенте. Для этого из нее выброшены даже все чертежи, которые обещано опубликовать лишь post festum [задним числом. Ред.] — надо полагать, уже после парламентских дебатов».

Этот скандал заставил жителей Лондона поставить два вопроса. Во-первых, кто этот герцог Баклу, этот великан, личные прихоти которого противопоставляются интересам трех миллионов человек? Кто этот гигант, который один вызывает на поединок весь Лондон? С именем этого человека не связано воспоминание ни об одной парламентской битве. Он восседает в палате лордов, но принимает так же мало участия в ее делах, как евнух в радостях сераля. Ответы, которые он давал комитету, свидетельствуют о совершенно исключительном недостатке фосфора в его мозговом веществе. Итак, кто же «that man Buccleuch?» [ «этот Баклу». Ред.] — как бесцеремонно вопрошает лондонский кокни [обыватель. Ред.] . Ответ: отпрыск внебрачных детей, которых «merry monarch» (веселый монарх) Карл II прижил с Люси Парсонс, с самой бесстыдной и порочной из своих любовниц. Вот кто такой «that man Buccleuch»! Второй вопрос, поставленный лондонцами, гласил: как приобрел этот герцог Баклу свою «виллу» на Темзе? Ибо лондонцы помнят, что земля под этой «виллой» составляет собственность короны и еще восемь лет назад находилась в ведении королевского департамента lands and woods [земель и лесов. Ред.] .

Ответ на этот второй вопрос не заставил себя долго ждать. Здешняя печать не стесняется в подобных случаях, Для характеристики не только самого существа дела, но и того тона, в каком английская печать обсуждает столь щекотливые вопросы, я приведу дословно цитату из «Reynolds's Newspaper» за прошлую субботу:

«Привилегия герцога Баклу чинить препятствия благоустройству Лондона возникла всего лишь семь или восемь лет тому назад. В 1854 г. герцог получил в аренду дом Монтегю на Уайтхолле, применив при этом маневр, который бедного человека наверное привел бы на скамью подсудимых в Олд-Бейли. Но господин герцог имеет годовой доход в 300000 ф. ст. и, кроме того, еще ту заслугу, что он отпрыск Люси Парсонс, бесстыдной фаворитки «веселого монарха». Дом Монтегю составлял собственность короны, и в 1854 г. было точно известно, что участок, на котором он стоит, предназначается под общественные здания. Поэтому г-н Дизраэли, бывший тогда канцлером казначейства, отказался подписать составленный для герцога договор об аренде. Тем не менее, d'une maniere ou d'une autre [каким-то образом. Ред.] договор был подписан. Г-н Дизраэли пришел в негодование и прямо заявил в палате общин, что его преемник Гладстон жертвует интересами общества ради частных интересов герцога. Г-н Гладстон ответил в свойственном ему иронически-елейном тоне, что подписывать названный договор, действительно, не следовало. Однако имелись, по-видимому, какие-то основания, сделавшие этот шаг необходимым. Было назначено парламентское расследование, и — о ужас! — оказалось, что подписан договор не кем иным, как самим г-ном Дизраэли.