С Франк - Непостижимое (Онтологическое введение в философию религии)

Но и попытка понять область внутреннего бытия, непосредственное самобытие как "сознание" не приводит к цели вследствие многозначности этого слова. Точно отграниченный смысл слова "сознание" имеет лишь, поскольку мы под ним разумеем идеальное "обладание" чем-то, что в качестве "обладаемого" отличается от самого обладания, - т.е. то, что называется "интенциональностью" - направленностью на реальность, которая как бы "стоит перед нами". Хотя такое "обладание" или такая "направленность" и по времени, и по существу предшествует познанию, оно все же, подобно последнему, есть "предметная" установка - установка, для которой "обладаемое" является "предметом". Направляется ли при этом взор на что-либо "внешнее" в узком смысле слова, т.е. на "физическое" (а также и объективно "идеальное") бытие, или на "внутреннее" бытие человека - это совершенно несущественно: ибо именно под этим взором и все "внутреннее" превращается во "внешнее", становится чем-то стоящим "перед нами". Но уже тот бесспорный факт, что в непосредственном самобытии есть и "бессознательное" или "подсознательное", свидетельствует о том, что непосредственное бытие как таковое не совпадает не только с "познанным", но и с "сознанным", "обладаемым". Еще более существенно, что оно не совпадает и с самим процессом или состоянием "обладания". Все, что только что сказано о несовпадении "субъекта познания" с непосредственным самобытием, имеет силу и в отношении понятия "сознания" как "обладания" или "направленности". Для непосредственного самобытия, напротив, существенно именно отсутствие в нем самого различия, самой притивололожности между "обладающим" (или "обладанием") и "облагаемым", между "субъектом" и "объектом". Ведь очевидно, что непосредственное самобытие как таковое - т.е. именно в своей непосредственности - не совпадает ни с вторичной, чисто интеллектуальной установкой "самонаблюдения", "внутреннего восприятия", "психологического познания", "самоанализа", "познания самого себя", ни даже с той обостренной, интенсифицированной душевной установкой, которую мы называем "самосознанием", - с особо повышенным и ясным сознанием своей "самости", своего "я"; напротив, непосредственное самобытие предшествует всем этим - в отношении к нему лишь вторичным - установкам: чтобы последние могли вообще осуществиться или даже быть мыслимы, должно уже наличествовать непосредственное самобытие как таковое, в первичности своего элементарного существа. В какой бы форме мы ни брали "сознание" - оно заключает в себе момент рефлексии, раздвоения, обращенности чего-то на что-то иное, т.е. уже предполагает в качестве своей основы нечто более первичное и непосредственное.

Поэтому если мы хотим адекватно уловить своеобразие этой формы или области бытия, то мы можем только сказать, что в нем "бытие" и "обладание" и, тем самым, "объект обладания" и само "обладающее" - совпадают между собой, т.е. вообще не наличествуют в качестве раздельных моментов, а растворяются в нераздельно-непосредственном единстве. Правда, можно было бы попытаться все же назвать эту форму бытия "сознанием" - именно сознанием как внутренним состоянием в отличие от интенционально-предметного сознания. Но не говоря уже о неудобстве и невыгодности употреблять слово с прочно укорененным традиционным значением в другом, новом смысле и не говоря также о том, что при этом как-то затушевывается, не учитывается надлежащим образом так наз. "бессознательное" или "подсознательное" в непосредственном самобытии, - в слове "сознание" (даже употребляемом в смысле некого "состояния") остается отмеченным и подчеркнутым лишь один момент непосредственного самобытия, а не его полная конкретная реальность. Ведь непосредственное самобытие есть в первую очередь некое бытие - правда, форма бытия, к существу которой принадлежит, что она сама себя "имеет" (более или менее ясно), но которая наряду с этим моментом "обладания" и реально неотделимо от него и есть то, чем она "обладает". Или, выражаясь иначе: существо непосредственного бытия не исчерпывается тем, что оно есть сам себя освещающий свет; оно есть также и освещаемая светом темнота, и даже корень или первоисточник самого этого света есть темнота. Именно в качестве чистого бытия - бытия как такового - оно есть темнота, хотя, как уже указано, элемент "света" и "освещенности" в известной, часто минимальной степени тоже неотмыслим в его существе. Именно поэтому неуместно отождествлять непосредственное самобытие как таковое, в полноте его конкретной реальности, с "сознанием" даже в измененном и утонченном смысле этого слова. Скорее здесь подходило бы слово "жизнь" в самом первичном его смысле бытия как непосредственного опыта о себе, как единства "переживания" с "переживаемым". Существенно лишь одно: мы должны уловить, понять непосредственное самобытие как для-себя-бытие, как бытие себе самому открывающееся или сущее в форме самооткровения себе самому.

Но теперь возникает вопрос: какая именно реальность обнаруживается нам в этой своеобразной форме бытия? При всякой попытке ответить на этот вопрос прежде всего существенно помнить одно: все качественно определенные или определимые содержания непосредственного самобытия суть всегда лишь нечто, что в нем или в связи с ним встречается или бывает, что оно "несет" в себе и воплощает, но не нечто, образующее само его существо. Ибо по своему существу непосредственное самобытие есть не "содержание" (или "содержимое"), а "содержащее" - не определимая по своему качественному содержанию область бытия (в качестве таковой - именно в качестве "психического" бытия - оно только выступает в своей проекции в предметном мире), а именно род, способ или форма бытия и, тем самым, форма бытия реальности как таковой. Но все слова, которые мы употребляем для определения бытия как такового, а тем самым и разных форм или способов бытия, могут в лучшем случае лишь как бы символически намекать на то, что мы при этом разумеем, - потому что все человеческие слова имеют первично предметный смысл, выражают содержание понятия и потому необходимо остаются неадекватными подразумеваемой здесь форме бытия, которая, в качестве формы бытия, не покрывается никаким логически, в понятии, фиксируемым содержанием.

И все же эта форма бытия - раз только нам удалось внутренне уловить и фиксировать ее, есть во всей своей этой несказанности нечто совершенно явственное, очевидное. Непосредственное самобытие есть просто бытие, как оно нам - в конечном счете себе самому - непосредственно открывается, - бытие в форме непосредственности. Но мы видели, что бытие, в качестве трансдефинитного и трансфинитного, в качестве несказанного единства эминентного "ничто" с всеобъемлющей полнотой, совпадает с трансрациональным - с тем, что нам раскрылось как "непостижимое по существу". В лице непосредственного самобытия мы имеем, следовательно, непостижимое в его непосредственности - так, как оно являет или открывает себя без посредства стремящейся к его уяснению мысли. То, до чего мы дошли напряженным усилием мысли в первой части нашего размышления, здесь просто явственно само себя открывает, как бы само представляется нам, и мы никогда не дошли бы до него на пути мысли, если бы не имели его в этой форме до и независимо от всякой мысли. Мы имеем здесь непостижимое на тот лад, что сами есмы оно.