С Франк - Непостижимое (Онтологическое введение в философию религии)

Это общее принципиальное разъяснение может быть дополнено и косвенно подтверждено рядом частных соображений реального порядка. Если рассматривать вопрос психогенетически, то мы должны будем сказать: в новорожденном или грудном младенце сознание - в позднейшей рефлексии выражаемое словами "я есмь" (или просто словом "я"), - имение себя как особой инстанции, как внутреннего центра жизни, динамически направленного во вне, - рождается впервые из общего, смутного, недифференцированного жизнечувствия, лишь когда ребенок испытывает на себе любящий или угрожающий взор матери и отвечает на этот динамический, извне на него направленный луч жизни соответствующей живой динамикой в направлении извнутри во-вне. В этом первом нашем жизненном опыте момент "ты" (или "ты еси") столь же первичен, как само "я"; он просто неотмыслим от "я". А если от этого хронологически первейшего и по существу зачаточного состояния нашего жизнечувствия мы сразу перенесемся на высоты самого утонченного и изощренного аналитического мышления, то косвенно о том же соотношении будет свидетельствовать и история философской мысли. Не удивительно ли, что при наличии и большой распространенности и влиятельности гносеологического идеализма - учения о примате субъекта над объектом, о мире как "нашем представлении", - ни один сколько-нибудь значительный и серьезный мыслитель не осмеливался утверждать солипсизм - учение, отрицающее реальность "чужого сознания", реальность "ты" и "мы", хотя, с чисто логической точки зрения последовательный субъективный идеализм, собственно, должен был бы быть солипсизмом. Беркли, для которого понятие "быть" равнозначно понятию "быть воспринимаемым" ("esse-percipi") и которому мысль, что, напр., хлеб, которым мы питаемся, есть нечто большее и иное, чем простой "комплекс идей", кажется только метафизическим туманом, заволакивающим простое и самоочевидное соотношение, - этот же Беркли без колебаний, как что-то самоочевидное признает существование множества "духов" или "душ". Кант, названный "всеразрушающим" ("der Alleszermalmende") точнее было бы назвать его "всепроверяющим", - точно так же, сведя всю предметную реальность к некой картине, создаваемой субъектом на основании присущих ему "форм сознания", даже и не ставит вопроса об основаниях нашей веры в реальное бытие "чужих сознаний", а просто молчаливо разделяет эту веру и бессознательно кладет ее в основу своей теории знания (ибо "общеобязательность" как критерий истины означает обязательность для всех, т.е. предполагает наличие многих сознаний). Очевидно, гораздо легче представить себе "субъекта" - меня - без "объекта", без реального бытия всего мира, чем "меня" без соотносительного мне "ты".

К тому же выводу приводит и психогенетический и психологический опыт. Как известно, для мировосприятия ребенка и первобытного человека характерно, что они сознают себя всегда и повсеместно окруженными потенциями "ты-образного" характера, что для них весь мир исполнен "духов", одушевленных сил, к которым они стоят в отношении "я-ты"; и Бергсон в своих "Deux sources de la morale et de la religion"lxxxvi мастерски показал (в противоположность Леви-Брюлю), что все мы - несмотря на нашу "просвещенность" - в нашей инстинктивно-непосредственной жизненной установке остаемся "детьми" и "первобытными людьми", т.е. что здесь дело идет не об онтогенетической или филогенетической ступени духовного развития человека, а о постоянной, основоположной тенденции человеческого духа. Рационально-предметное сознание, заменяющее царство духов, в котором мы соучаствуем, миром вещей, в котором мы трезво и хладнокровно "ориентируемся", - другими словами, превращающее все "ты" в "оно", - только наслаивается на эту основоположную жизненную установку и заслоняет ее, но отнюдь не вытесняет и не уничтожает. А на высочайшей ступени духовного развития - как, напр., в религиозной, жизни такого гения, как Франциск Ассизский - не только волки, птицы и рыбы, но даже солнце, ветер, даже смерть и собственное тело становятся "братьями" и "сестрами", переживаются как некие "ты".

Конечно, "просвещенное сознание" имеет на это готовое возражение, что все это есть лишь чисто психологическое явление, иллюзия, в которую склонен впадать человек. Само собой разумеется, что нельзя объективно обосновать какого-либо понимания ссылкой на его психологическую распространенность или даже естественность и неизбежность. И в данном случае надо с самого начала признать, что человек может заблуждаться и в отношении того, что ему представляется как откровение "ты", - может принять мнимое откровение "ты" за подлинное, - переживания "ты-образного" характера за подлинную реальность "ты". Но, прежде всего, для непредвзятой установки возникает вопрос, не склонно ли "трезвое" сознание, направленное на предметное восприятие действительности, впадать в обратное заблуждение, т.е. слепо проходить мимо подлинного откровения "ты" - отрицать "ты" и там, где оно фактически существует и открывает себя, т.е. принимать подлинное откровение "ты" за лишь мнимое. В некоторых случаях, напр., в господствующем отношении "цивилизованного" человека к животным - иногда даже к чуждым ему людям "низшей расы", - наличность такого заблуждения очевидна. Нельзя заранее отрицать возможности, что ребенок, первобытный человек, поэт в их, как обычно говорят, "одушевлении" мира глубже проникают в подлинное, глубинное, скрытое существо реальности, чем наше трезвое прозаическое и научное сознание.

С более общей, чисто философской точки зрения эта возможность превращается в достоверность, поскольку мы учтем уясненное нами выше общее положение, что позади всей предметной, т.е. рационально мыслимой, рационально оформленной действительности таится в качестве истинного существа реальности "непостижимое" и что именно это непостижимое открывает нам себя непосредственно - хотя и в особой форме бытия - в лице непосредственного самобытия. Тогда становится ясным, что в каждом переживании "ты", несмотря на все возможные его заблуждения и предвзятые, наивные, чрезмерно поспешные обобщающие заблуждения, в конечном счете содержится зерно подлинного опыта о реальности12. Как мы уже говорили выше, всеединство бытия есть царство духов; в этом смысле опыт реальности "ты" при всех возможных частных заблуждениях в его истолковании - имеет, очевидно, универсальной значение.

Впрочем, этот метафизический вывод в его общем смысле несущественен для нашего тезиса. Важно не то, имеет ли реальную значимость всякое переживание "ты-образного" характера, скрыто ли на самом деле некое подлинное "ты" в каждой конкретно-сущей инстанции реальности. Важно лишь одно: что во всякое мгновение своего бытия "я" стоит - или лучше опять-таки сказать: я стою - в отношении к какому-либо ты, нахожусь в связи с каким-либо ты, и что вне этого отношения и этой связи немыслимо вообще бытие и самосознание "я". И в этом отношении сам психологический опыт как таковой - даже если он в отдельных случаях с точки зрения рационально-предметного определения действительности содержит заблуждение - совпадает с чисто феноменологическим описанием соответствующей реальности, которую мы называем "я", и потому имманентно очевиден. Факт универсальной распространенности переживаний "ты-образного" характера, их неотмыслимости от самого существа переживания "я" - что еще точнее уяснится нам в позднейшей связи - свидетельствует сам о строгой, неразрывно-интимной связи между "я" и "ты", о необходимой соотносительности этих двух моментов или форм реальности.