Алексей Ксендзюк - Тайна Карлоса Кастанеды. Анализ магического знания дона Хуана: теория и практика

Никаких пределов вашей фантазии! Хотите: загораете но солнечном побережье, слушаете плеск волн и крики чаек, обоняете запах моря и рыбы… Хотите: вызываете "жгучее пламя" в центре солнечного сплетения и сообщаетесь через него с космическими вибрациями. Хотите, открываете "третий глаз" или центр в макушке головы… При должной философской базе вы достигнете, быть может, самого "Абсолюта".

Вот, например, записки Павитры — одного из любимых учеников Шри Ауробиндо. Павитра делится с учителем своими достижениями и проблемами:

"Всю эту неделю я пытался снова заставить ментал замолчать, но без особого успеха. Я все еще не достиг того уровня… Я ощущаю позади себя великий покой, как будто нахожусь в прозрачной среде. Не это ли ощущение христианские мистики описывают как "стеклянное море", а японцы — как "хрустальный дворец"?

<���…>В течение этой недели медитация проходила лучше, была более глубокой и ровной. Я чувствую, как Сила спускается в центры Анахата и

Муладхара (сердце и копчик — А. К.), доходя даже до ног. Временами ноги деревенеют…

<���…>Сила нисходит в меня. Теперь это уже не вибрирующие волны… Теперь Сила более спокойна, она мягко распространяется и проникает в меня.

<���…>Я стал ощущать в теле какой-то жар. Последнее время я сильно утомляюсь. На определенной стадии углубления медитации у меня начинают болеть ноги.

Шри Ауробиндо: Какого рода ощущения вы испытываете?

Павитра: Что-то давит и тянет одновременно. Может быть, это хочет освободиться витальное тело?

Шри Ауробиндо: Возможно. <���…>

Павитра: Я чувствую, что она [Сила] опускается до солнечного сплетения. Но до пупка не доходит. Недавно я почувствовал Муладхару (центр копчика — А. К.). Сейчас это ощущенье ослабело, причем четкого разделения между внешним и внутренним не происходит…

<���…>Ментал стал спокойнее и мне легче от него отделяться. Произошло также что-то вроде расширения сознания: я пребываю в контакте с некой живой средой, сосредоточенной вокруг моей головы. Это пока еще смутное ощущение, только начало.

В основном, я стараюсь оставаться пассивным, предоставляя силе нисходить и работать. Она спускается до пупка и распространяется вширь.

Сейчас я изучаю действие этой Силы. Мне кажется, что она не вполне духовна… Я хочу сказать, ее природа сродни ощущению." (Цит. из: Беседы с Павитрой. Пондичерри, 1967)

В представленном дневнике присутствуют все основные характеристики самовнушенного опыта: медленное (не спонтанное) формирование образа, постепенная фиксация его, «достраивание» до необходимой по инструкции полноты и глубины, неопределенность тактильных ощущений и их перемещений… Где же истина, где «вторжение» Реальности, или оно так и случается — исподволь повторяя аутогенную тренировку Шульца?

Такой вопрос возникает далеко не сразу. Чем длительнее наблюдение, тем больше сомнений. Да и результаты все какие-то сомнительные — там почувствовал, здесь потеплело, там кольнуло, или вспышка света перед глазами… Десятилетиями упорного труда, а иногда — всю жизнь.

Опыт, лично мною проведенный по методикам дона Хуана, оказался до неправдоподобности противоположным во всем. Изменение режима восприятия случалось всегда резко, непредсказуемо, спонтанно. Яркие и плотные образы не «накладывались» на обычное восприятие, а полностью вытесняли его. Если достигаются контроль над вниманием сновидения, то образы обретали еще большую четкость. Наблюдаемые мною случаи экстериоризации энергетического тела отличались высокой динамикой и убедительностью — чего никогда не бывало при многолетней практике йогических медитаций.

Мощные вибрирующие звуки, сопровождавшие иногда начало эксперимента, вначале были для меня загадочны и ничего не объясняли. Намного позже, перечитывая сочинения Кастанеды, я нашел подобное описание странных ревоподобных звуков — так воспринимал Карлос включение второго внимания или приближение "союзника".

Я не стану останавливаться на подробностях своих экспериментов по двум причинам: во-первых, никто не свидетельствовал их и не фиксировал, никто нс производил научной верификации, а во-вторых — это лишь пробные шаги, сделанные наощупь, крайне обрывочные и, возможно, бессмысленные фрагменты — причудливая галька, подобранная на берегу бесконечных морей нагуаля.

Но я знаю: мы не одиноки, и в моих архивах хранятся отчеты об опытах, подтверждающих практическую ценность основных дон-хуановских методик. Нагуаль повсюду — где же скрыться от безмолвного грохота его вселенной? Спасибо, что для нас с вами проложили тропинку через ближайший бурелом… А дальше?

Не так уж далеко ведет тропинка, по которой прошел Карлос Кастанеда со своим "магическим консультантом". Как небрежный возмутитель царственного покоя, он только и успел, что перешагнуть границы заповедника: а за нею нехоженая тропа, авантюристическая эпопея, никем не тронутая, древняя, чреватая чудесами. Заслуженному теоретику, с известной долей презрения скрывающему железный лоб в интеллектуальной нумизматике аптекарских исчислений, здесь бы и онеметь в брезгливом жесте: растление, фикция, конъюнктура… В общем-то мы писали не для них — певцов будних дней и хулителей эфемерности. Но и не для тех, что рады запьянеть от сладковатого сока сорной травы на романтичных пустырях и затушевать таким способом непоправимый, но упоительный недуг цивилизации. «Своемудрые» эпигоны — воздыхатели Блаватской, Елены Рерих и Махариши Махеша — уже вознегодовали: стой, смиренный путник! Впереди — безбожная топь и вечные сумерки злых идолов-лиходеев! Где обещанные буколики в кущах небесных, где лирические восторги истосковавшегося по слиянию с нами Божества? Мы не в претензии: каждый имеет право сойти в могилу убежденным солипсистом, христианином, в неразложимый свет Сат-Чит-Ананды, в нудьгу кромешного небытия материализма, скукожиться в эмбрион для следующих, не менее увлекательных, инкарнаций…

Мы просто показали вам, что на этой трагической колее, помимо воспарения в радостное ничто и удобрения сельского хозяйства, есть некое распутье, сбоина, "щель между мирами". А за нею — тропа, по которой уходят воины и маги.

О них не сложить эпитафий — их путь все еще длится, их день не утомляется вечным светом, но они — не боги. Быть может, они разведчики, посланцы, исследователи — одиночки, агенты рефлексирующего сознания, лазутчики вконец отчаявшегося тоналя? Они как те вещи в древнебуддистской сутре — "ни совершенны, ни несовершенны, ни порочны, ни непорочны". Они есть. Или только были?

Порою кажется, что туда — в непроглядный хаос неизведанных миров — идут только нищие, обездоленные и одинокие. Что это — их туманные низовья, их душевный недуг, их галлюцинаторная авантюра? Их бред или их спасение? Ведические риши рассказывали, что немногие, возлюбив вечность, оставив тело, уходили не на Луну, которая возвращает к новому рождению в прахе, а прямо на Солнце — там они превращались в молнии и улетали скитаться по любимой ими беспредельности.