Энтони Флю - Бог есть: как самый знаменитый в мире атеист поменял свое мнение

Наиболее яркое оспаривание аргумента поступило, безусловно, из Америки. Модальный логик Алвин Плантинга представил идею о том, что теизм, по сути, является фундаментальной верой. Он утверждал, что вера в Бога похожа на веру в другие фундаментальные истины, как например вера в чужое сознание [37] Чужое сознание (англ. other minds) – философская проблема, которую можно выразить следующим образом: как обосновать почти всеобщее убеждение в том, что другие люди имеют сознание, подобное нашему собственному, учитывая, что мы можем наблюдать только их внешние проявления. , или в ощущение (созерцание дерева), или в память (вера в прошлое). В каждом из этих случаев вы доверяете своим когнитивным способностям, хотя вы не можете доказать истинность веры в рассматриваемых вопросах. Похожим образом люди принимают одни утверждения (например, о существовании Вселенной) в качестве фундаментальных, а другие – в качестве производных от этих фундаментальных. Верующие, как показывает практика, принимают в качестве фундаментального утверждение о существовании Бога.

Философ и томист [38] Томист – сторонник томизма, философской школы, основанной на учении Фомы Аквинского. Ральф Маккинерни доказывал, что, учитывая наличие порядка, системности и законообусловленного характера природных явлений, для человека является естественным верить в Бога. Настолько естественным, что идея Бога, по его словам, кажется почти врождённой, и это можно назвать аргументом prima facie [39] Prima facie – латинское выражение, которое означает «достаточный при отсутствии опровержения». Также часто используется в значении «на первый взгляд», «прежде всего», «при первом появлении», «первоначально», «кажущийся достоверным», «в порядке опровержимой презумпции» и др. против атеизма. Итак, пока Плантинга доказывал, что теисты не несут бремя доказывания, Маккинерни пошёл ещё дальше, считая, что бремя доказывания должно ложиться на атеистов!

Здесь я должен отметить, что в отличие от моих других антитеологических аргументов, аргументы в пользу презумпции атеизма могут признаваться теистами на согласованной основе. Учитывая наличие достаточных оснований для веры в Бога, теисты не совершат философского греха таким допущением! Презумпция атеизма является, в лучшем случае, методологическим отправным пунктом, а не онтологическим выводом.

Как профессиональный философ я не раз менял своё мнение по рассматриваемым вопросам. Конечно, это не должно вас удивлять, учитывая мои убеждения относительно возможности развития философии и принципа следования за доказательствами, куда бы они меня ни вели.

Во время преподавания в Килском университете в 1961 году, я написал книгу о работе Юма под названием «Исследование о человеческом познании», которую озаглавил «Юмовская философия веры». Вплоть до того времени юмовское «Исследование» (обычно его называют первым «Исследованием», чтобы не путать с его более поздней работой под названием «Исследование о принципах морали») было предметом частых обсуждений вопреки тому, что сам автор думал о нём как о простом сборнике запоздалых мыслей. Сегодня оно считается одной из лучших работ Юма. О моём труде, посвящённом работе Юма, Гилберт Райл сказал: «Я очень высокого мнения об этой книге. В ней чувствуется учёность и вдохновение. В этой области она одна из лучших». А Джон Пассмор отметил: «Любое дальнейшее обсуждение антиклерикализма Юма должно начинаться с Флю».

Несмотря на подобные хвалебные отзывы, я уже долгое время хотел внести целый ряд поправок к книге «Юмовская философия веры». Один вопрос, в частности, нуждается в обширной корректировке. Три главы: «Идея необходимой связи», «Свобода и необходимость», «Чудеса и методология» – все они должны быть переписаны в свете пришедшего ко мне недавно осознания, что Юм был крайне неправ, утверждая, что мы не имеем опыта, и, следовательно, не имеем реального представления о том, как спровоцировать определённые события, и о том, как предотвратить их, о физической необходимости и о физической невозможности. Поколения юмистов [40] Юмист – сторонник философских идей Дэвида Юма. в результате были введены в заблуждение относительно предложенного анализа причинности и естественного права, который был слишком неубедительным в связи с тем, что у них не было фундамента для признания существования либо причины и следствия, либо естественного права. В то же время в главах «О свободе и необходимости» и «О чудесах» Юм сам весьма желал иметь представление о причинах, вызывающих последствия, которые были более убедительными, чем всё, что он был готов признать допустимым.

Юм отрицал причинность в первом «Исследовании» и утверждал, что всё, что действительно включает в себя внешний мир, является устойчивыми связями; то есть события одного типа постоянно следуют за событиями другого типа. Мы замечаем эти устойчивые связи и приобретаем устойчивые привычки, связывая одни представления с другими. Мы видим кипящую воду, если она нагрета, и связываем два этих факта. Однако, размышляя о реальных связях вне наших представлений, мы неверно проецируем наши собственные внутренние психологические ассоциации. Скептицизм Юма относительно причины и следствия и его агностицизм относительно внешнего мира были, разумеется, отвергнуты к тому времени, когда он уже закончил своё исследование. Более того, Юм отверг все свои наиболее радикальные скептические взгляды ещё до того, как закончил своё исследование. Например, в первом «Исследовании» в пресловутой главе «О чудесах» не осталось и следа от тезиса о том, что причинно-следственные связи и необходимость являются не чем иным, как ошибочными проекциями на природу. В своей книге «История Великобритании» Юм опять же не делает и намёка на скептицизм в отношении внешнего мира или причинности. В этом отношении Юм может напомнить нам тех наших современников, которые на неких социологических и философских основаниях отрицают возможность объективного знания. Затем они очищают от этой ржавчины глобального субъективизма свои политические тирады, свою собственную и, вероятно, ещё менее известную исследовательскую работу, а в первую очередь своё главное откровение о том, что не может быть никакого объективного знания.

Другим вопросом, в отношении которого я изменил своё мнение, является свобода воли, свобода человека. Эта проблема имеет важное значение, поскольку вопрос о том, свободны ли мы, лежит в сердце большинства основных религий. В моих ранних антитеологических работах я обращал внимание на неуместность зла во Вселенной, сотворённой всемогущей и всеблагой Сущностью. Теисты отвечали на эту явную неуместность утверждением о том, что Бог даёт людям свободную волю, и что всё (или наиболее очевидное и ужасное) зло является непосредственно неправильным использованием этого опасного дара или появилось в результате такого использования, но что конечным результатом этого станет исполнение ещё более невероятных благ, чем было бы возможно в противном случае. Я, по сути, был первым, кто назвал это апеллированием к свободной воле.