Энтони Флю - Бог есть: как самый знаменитый в мире атеист поменял свое мнение

По-настоящему парадоксальным является то, что мой первый опубликованный аргумент в пользу атеизма был впервые представлен на форуме, проводимом величайшим христианским апологетом последнего столетия К.С. Льюисом, который председательствовал в Socratic Club. Ещё один парадокс заключается в том факте, что мой отец был одним из ведущих методистских писателей и проповедников в Англии. Более того, в начале моей карьеры я вообще не испытывал особого желания стать профессиональным философом.

Поскольку, как известно, всё хорошее, если не вообще всё без исключения, заканчивается, я тоже буду завершать мою вступительную речь. Читателям я оставляю право решить, что они будут считать моими причинами изменить свой подход к вопросу о Боге.

Я не всегда был атеистом. Я начал свою жизнь почти религиозно. Я рос в христианской семье и посещал частную христианскую школу. Фактически я являюсь сыном проповедника.

Мой отец являлся выпускником колледжа Мёртон в Оксфорде и предпочитал быть религиозным служителем в методистской церкви, основанной Уэсли, нежели в уже устоявшейся церкви – Церкви Англии. И хотя его сердце всегда было предано проповеди Евангелия и, как говорят англиканцы, приходскому служению, в моих ранних воспоминаниях он сохранился в качестве преподавателя по Новому Завету в методистском теологическом колледже в Кембридже. Позднее он стал главой этого колледжа, а со временем ушёл на пенсию и умер в Кембридже. В дополнение к основным научным и преподавательским обязанностям на этих должностях, мой отец осуществлял большую работу в качестве методистского представителя в различных межцерковных организациях. Также он на протяжении года исполнял обязанности президента на Методистской конференции и в Федеральном совете свободной церкви.

В период моего отрочества мне было сложно распознать или выявить какие-либо признаки моих позднейших атеистических убеждений. В юности в городе Бат я посещал школу Kingswood School, ещё известную как К.S. Это была (и, к счастью, остаётся) общественная школа-интернат (подобное учреждение, как это ни парадоксально, во всём англоговорящем мире называется частной школой-интернатом). Она была основана Джоном Уэсли, основателем методистской церкви, для обучения сыновей проповедников. (Спустя столетие, или чуть больше, после основания Kingswood School была основана ещё и Queenswood School, которая должна была принять дочерей методистских проповедников с целью обеспечения соответствующего равноправия.)

Я поступил в Kingswood как преданный и честный, хотя и не испытывающий энтузиазма, христианин. Я никогда не мог понять смысл поклонения и всегда был слишком немузыкальным, чтобы наслаждаться или участвовать в пении гимна. Я никогда не обращался к религиозной литературе с тем неудержимым рвением, с которым я поглощал книги о политике, истории, науке и едва ли не по любой другой теме. Посещение капеллы или церкви, чтение молитв и другая религиозная практика была для меня, в большей или меньшей степени, скучной обязанностью. Никогда я не испытывал ни малейшего желания общаться с Богом.

Мне сложно сказать, почему я абсолютно не интересовался, согласно моим наиболее ранним воспоминаниям, религиозной практикой и богословскими проблемами, которые формировали мир моего отца. Я просто не могу припомнить, чтобы я испытывал энтузиазм или проявлял интерес к подобным ритуалам. И я не думаю, что когда-либо чувствовал, что мой разум находится в восторге или, как гласит знаменитое выражение Уэсли, «моё сердце наполнено необычным теплом» от христианской учебы или поклонения. И кто может сказать, было ли это причиной или следствием (или и тем и другим) моего юношеского безразличия к вопросам религии? Но я могу сказать, что если у меня и была какая-то вера, когда я поступал в K.S., то она полностью исчезла ко времени моего окончания этого заведения.

Мне сказали, что The Barna Group, известная христианская организация, занимающаяся демографическими опросами, на основе своего анкетирования сделала вывод о том, что, по сути, то, во что вы верите до тринадцати лет, будет определять вашу веру до самой смерти. Независимо от того, является ли подобное заключение верным или нет, я знаю, что убеждения, которые у меня сформировались в моём раннем подростковом возрасте, оставались со мной большую часть моей взрослой жизни.

Я не могу точно вспомнить, как и когда началось изменение. Но, несомненно, как это бывает с любой здравомыслящей личностью, множество факторов сплелись при формировании моих убеждений. Не последнее место среди этих факторов занимает то, что Иммануил Кант называл «рвением разума соответственно образованности», которым, я верю, я обладал вместе с моим отцом. Мы оба были склонны идти дорогой «мудрости» именно так, как это описал Кант: «Это мудрость, имеющая право выбирать из числа многочисленных проблем, а именно проблем, решение которых имеет важное значение для человечества». Христианские взгляды моего отца убеждали его, что не может быть ничего более «важного для человечества», чем объяснение, распространение и исполнение всего, что истинно является учением Нового Завета. Моё интеллектуальное путешествие повело меня, конечно же, по другой дороге, но она была не менее обусловлена рвением разума, которым мы с ним обладали.

Я также вспоминаю, что мой отец не раз доброжелательно напоминал мне, что когда библеисты хотят познакомиться с каким-нибудь специфическим понятием Ветхого Завета, они не пытаются найти ответ посредством обычного самостоятельного обдумывания этого понятия. Вместо этого они собирают и изучают (отыскивая как можно больше различных контекстов) все доступные в настоящее время примеры употребления соответствующего слова на иврите. Этот научный подход и лёг по большей части в основу моих наиболее ранних умственных изысканий (включая то, от которого я всё же вынужден отказаться), основанных на сборе и изучении (в определённом контексте) всей существенной информации по заданной теме.

Возможно это может показаться ироничным, что именно семейное окружение, вероятнее всего, привило мне интерес к критическому анализу, который в конечном итоге и привёл меня к отказу от веры моего отца.

Я говорил в некоторых более поздних из своих атеистических произведений, что я пришёл к заключению о несуществовании Бога слишком быстро, слишком легко и по причине, которая впоследствии показалась мне ошибочной. Я часто и детально пересматривал это негативное заключение, но в течение почти семидесяти лет я не находил достаточно оснований, чтобы оправдать любое кардинальное изменение в прямо противоположную сторону. Одной из тех ранних причин моего обращения к атеизму была проблема зла.