Коллектив авторов - Проблемы русского космизма. Материалы Международной научно-общественной конференции. 2013

Для русского космизма этого периода характерно тяготение к идее единства. Речь идет не об абстрактном единстве, а, скорее, о живой внутренней целостности, схватывающейся, в терминологии И.А.Ильина, «изначальной интуицией», из которой разворачивается целостное видение. Суть этой целостности дорациональ-на. Ибо выражает она нераздельное единое бытие. В теософии как Божественной мудрости основой являются не рациональные знания человека, фрагментарные и отрывочные, а Божественная целостность, вечное и бесконечное Божественное начало, «Вечность Вселенной в целом, как беспредельный план» [1, с. 51], который человеку дано постичь дорационально, то есть схватить целостно. В теософии источником знаний является не человек, а Абсолют, а человек лишь стремится приблизить свою несовершенную природу к Божественному, открыть в себе и познать одухотворенный космос. Воззрения русских религиозных философов основываются на богооткровенной возможности человека. Главная идея русского космизма – идея всеединства, концептуально созвучная фундаментальному теософскому закону мироздания, который Е.П.Блаватская сформулировала в «Тайной Доктрине», где целостность «ВСЕЕДИНОЕ и Единое» понимается как «всё во всём» [1, с. 55]. Понимание единства представителями русской религиозной философии, опиравшихся на православие, и теософия Блаватской идейно близки. Идея единства в качестве дорациональной интуиции является общей для этих учений.

Идея единства нашла свое лучшее выражение во взглядах философов золотого века русской философии П.А.Флоренского, С.Н.Булгакова, Н.А.Бердяева, С.Л.Франка и др. В основу их понимания идеи единства положена концепция консубстанциональности (как принцип картины мира, где все существа онтологически друг с другом связаны). Следует отметить, что этот принцип положен в основу философских учений Платона, Плотина, средневековых патристиков и мистиков, отчасти Шеллинга и Гегеля. Русские религиозные философы, начиная с Вл. Соловьева, переосмысливают эту идею в соответствии с современными трансформациями в мировоззрении, обращаются к идее консубстанциональности через православный контекст.

Владимир Соловьев – приверженец идеи целостности, синтеза, преодоления кричащих противоречий. Отсюда и его философия всеединства с принципом цельного знания. Как известно, Соловьев называл свое учение «свободной теософией», понимая под теософией цельное знание: «Свободная теософия, или цельное знание не есть одно из направлений или типов философии, а должна представлять высшее состояние всей философии как во внутреннем синтезе трех ее главных направлений – мистицизма, рационализма и эмпиризма, так равно в более общей и широкой связи с теологией и положительной наукой. Если единство в сфере знания, определяемое теологическим или мистическим началом, мы называем вообще теософией (то есть, говоря точнее, знание в своем единстве есть теософия), то высшее синтетическое единство <���…> характеризуется принятым мною названием свободной теософией или цельным знанием» [2, с. 194–195]. При этом Соловьев поясняет, что «свободная теософия», прежде всего, свободна от «предвзятых идей и произвольных отрицаний» [2, с. 202].

Идеи всеединства и Софии-Мудрости Вл. Соловьева идейно близки основной идее теософии в понимании Е.П.Блаватской. Соловьев выражает идею единства в концепте «всё есть во всём» [3, с. 336–337]. Точно так же формулирует одно из фундаментальных положений теософии Е.П.Блаватская, представляя его во введении к «Тайной Доктрине». Трактовка бытия Блаватской в виде того, что природа есть «не случайное сочетание атомов», и стремление Вл. Соловьева представить бытие как «всеобщий и целостный организм» указывает на близость взглядов мыслителей.

Безусловно, имеются существенные различия между взглядами Е.П.Блаватской и Вл. Соловьева. Но определение сути теософии Соловьевым в виде гармоничного соединения теологии, философии и науки содержательно мало отлично от определения содержания «Тайной Доктрины» Блаватской как синтеза науки, религии и философии.

Если Вл. Соловьев положил начало идеи соборности в русской религиозной философии, творчески обращаясь к понятию теософии, то Н.А.Бердяев проблему единства решает через «великий синтез традиционализма и творчества, церковности и свободы» [цит. по: 4]. Культура – это всегда преодоление существующего эволюционной энергией будущего; следовательно, культура всегда творчество духа. У Бердяева творчество включено в иерархию богосозданного мира, в котором миссия человека – приблизить мир к лучшему его образцу.

Понимание единства в многообразии и многообразия в единстве в западно-европейской философии зачастую выступает абстрактными представлениями. Русские философы пытаются объяснить эти внутренние связи, выяснить способы сочетания единства и многообразия. С одной стороны, это происходит на основе глубинных сакральных смыслов православия, с другой – привлекается широкий круг культурологических, естественнонаучных, эстетических знаний. Так, понятие единства у русских космистов наполняется внутренним системным содержанием, что роднит их идеи с учением Блаватской, которая обобщила достижения современной ей науки и философии.

Особый интерес представляет наследие П.А.Флоренского, демонстрируя многоаспектность подтверждения единства. Его учение восходит к вершинам православного богословия и бесстрашно нисходит оттуда в глубины материи позитивных наук. Мыслитель ставит перед собой задачу объединить лучами всеединства все вещи мира. «Всеединство» Флоренский определяет творчески через идею конкретной метафизики.

Павел Флоренский видел мир не как абстрактное всеединство, а как то, в чем есть некие островки смыслов, через которые мы и можем проникнуть к Абсолютному и понять конкретность Бога, то есть Бога как Личность. Представляя единство не абстрактно, а конкретно, через слои смыслов, которые открываются через символ, что есть по Флоренскому «бытие, которое больше самого себя», философ открывает многослойность одухотворенного космоса – через символизм иконописи, тайну имени, возвышенность музыки и универсальность законов естественных наук. Так, иерархическое состояние космоса Флоренский выражает в восходящем символизме, удерживающем абсолютное во всеединстве конкретного, что обнаруживает идейное родство с теософской системой Блаватской, в которой от минералов и стихий до человеческих рас, высших Учителей и дыхания Вселенной, – все представляет собой абсолютное единство в конкретной иерархии космоса.

Софиология как учение о Софии, нетварной Премудрости, – осевая линия всей русской религиозной философии, которая вся есть развернутое размышление о Духе. Представляется, что близость русской религиозной философии и теософии раскрывается прежде всего через понимание Софии.