Алексей Тулин - Трансперсональная психология

Психоделическая революция 60—70 гг. XX в., я полагаю, одно из самых неоднозначных явлений в истории. С одной стороны – новые исследования сознания, возможный прорыв в психологии и психиатрии, личный мистический опыт, свобода, удовольствия, развлечения, беспечность, с другой – безумие и суицид, уголовные преследования и наркотическая зависимость. Масштаб этого культурного явления был огромен, как и эмоциональный резонанс, но все же эксперимент был очень опасным.

Вряд ли Альберт Хофман, создавая вещество под названием ЛСД-25, думал о таких серьезных последствиях, которые потом возникнут. «Хофман, поначалу занимавшийся исследованиями средиземноморского морского лука, через некоторое время тоже переключился на спорынью. В течение восьми лет он методично синтезировал одну молекулу производных эрготамина за другой, проверял их на животных и, получив неблагоприятные результаты, принимался за следующую. Теоретически он хотел открыть новый аналептик – лекарство от мигрени…» [Джей Стивенс. Штурмуя небеса: Подлинная история ЛСД от рас-цвета до запрета. М.: Ультра Культура, 2003.]. А в итоге получил сильнейший галлюциноген ЛСД-25, который чуть не изменил весь мир. Сам Хофман вспоминал: «Для исследования гликозидов морского лука и первых работ над спорыньей я все еще пользовался старыми способами разделения и очистки времен Либига: частичной экстракцией, частичным осаждением, частичной кристаллизацией и им подобными. (…)

Лизергиновая кислота оказалась весьма нестойким веществом, и связывание ее с основными радикалами вызывало трудности. В конце концов, я нашел способ – метод, известный как синтез Курциуса, работавший для соединения лизергиновой кислоты с аминами. (…)

В дальнейшем я применил свою процедуру синтеза, чтобы получить новые соединения лизергиновой кислоты, не выделяющиеся маточной активностью, но от которых, основываясь на их химическом строении, можно было ожидать других интересных фармакологических эффектов. В 1938 г. я получил двадцать пятое вещество в этой серии производных лизергиновой кислоты: диэтиламид лизергиновой кислоты, в лабораторных записях сокращенно называвшийся ЛСД-25 (нем. Lyserg-saure-diaethylamid).

Я синтезировал это соединение, планируя получить стимулятор кровообращения и дыхания (аналептик). Диэтиламид лизергиновой кислоты мог иметь подобный стимулирующий эффект, поскольку по своей химической структуре имеет сходство с другим аналептиком, уже известным в то время, а именно с диэтиламидом никотиновой кислоты (корамином)» [Хоффман А. ЛСД – мой трудный ребенок // Электронный ресурс: http://14-15.ucoz.com/].

Альберт Хофман прожил долгую жизнь и умер в 102 года и вошел в историю, как великий химик и отец ЛСД.

ЛСД продолжали исследовать, в первую очередь он был интересен психологам и психиатрам и применялся для исследования сознания. Человек, принявший ЛСД, впадал состояние, похожее на шизофреническое, терялась ориентация в пространстве, появлялись яркие галлюцинации, которые последователи психоделической революции иной раз считали мистическим опытом или даже просветлением.

Одним из пионеров в экспериментах с ЛСД был Тимоти Лири, который проводил исследования на студентах Гарвардского университета, в результате чего был из университета изгнан. Сложно сейчас говорить, был ли причиной увольнения именно ЛСД или бунтарский характер самого Лири. Так, Стивенс, автор книги «Штурмуя небеса», пишет: «Когда в Гарварде узнали о „чуде в часовне“, им стало окончательно ясно, что Лири не собирается подчиняться правилам. Прошел даже слух, что на факультете богословия отвергнут диссертацию Панке. Некоторые требовали немедленного увольнения Уолтера Хьюстона Кларка из Эндовер-Ньютона. (…) Тот факт, что бедные молодые люди прекрасно провели время, а девятеро из них увидели Бога или обнаружили иные подтверждения существования высшей жизни, – совершенно не принимался во внимание» [Джей Стивенс. Штурмуя небеса: Подлинная история ЛСД от расцвета до запрета. М.: Ультра Культура, 2003.].

К черту гарвардскую психологию, хотелось крикнуть Лири, к черту всю вашу буржуазную науку! К черту вашу буржуазную религию! Наркотики, расширяющие сознание, – вот религия будущего XXI в. Исследовать сейчас религию без использования наркотиков это все равно что вести астрономические наблюдения невооруженным глазом, замечал Тим, который станет одним из главных новаторов.

«Он начал превращаться в мистика и поэта, – вспоминает Уолтер Хьюстон Кларк. – Тим почувствовал себя Прометеем – после того, как сам пережил глубокий религиозный опыт, он стал ощущать призвание изменять других». Гарвард стал слишком узок для него, да и академическая наука тоже. Как вспоминает Кан, Тим «хотел уйти из науки. Я сказал ему, как говорил и прежде, и, мне кажется, это все тогда чувствовали: «Куда бы ты ни пошел, я пойду туда же. Иди вперед, и я последую за тобой». [Джей Стивенс. Штурмуя небеса: Подлинная история ЛСД от рас-цвета до запрета. М.: Ультра Культура, 2003.]

Возможно, Тимоти Лири надо было вести себя чуть более сдержано, однако не мне его за это судить. Случилось то, чему суждено было случиться. Тимоти Лири стал ЛСД-гуру. Впрочем, с моей точки зрения, ни чего хорошего из этого не вышло, поскольку через некоторое время Тима арестовали, посадили в тюрьму, а ЛСД запретили. На этом его личная психоделическая революция закончилась.

Однако в то же время ЛСД широко распространился среди тогдашней молодежи. Не зная техники безопасности, молодые люди стали применять его направо и налево, что иногда заканчивалось весьма плачевно, в том числе нередким был летальный исход. По всей видимости, самому Лири на эти суициды было наплевать, и он не прекращал свою деятельность в качестве ЛСД-проповедника. И хотя некоторые, принимая ЛСД, впадали в помешательство или приобретали настоящую психологическая зависимость, а еще чаще попросту шагали из окна собственной квартиры, никого из лидеров ЛСД-движения – это не волновало.

Вторым исследователем ЛСД можно по праву считать Джона Лилли. Психоаналитик, биолог, нейрофизиолог, он исследовал сознание с помощью ЛСД и создал свою многоуровневую числовую картографию сознания. Лилли, так же как Лири, считал ЛСД прорывом в изучении сознательного и бессознательного. Но, как бывает с ЛСД, мы ходим вокруг да около и ничего не находим. Конечно, Лилли создал интереснейшую картографию, но после запрета все его исследования были свернуты, и он заинтересовался дельфинами, однако это уже другая история, и к нашей теме она не относится. Составление картографии сознания, измененного ЛСД, должно быть, было занятием интересным, но при этом лишенным перспектив, так как все «высшие» состояния, которые вызывают галлюциногены, ложны.