Илья Свободин - Культ свободы: этика и общество будущего

Отчего такой хаос? От насилия. Насилие не позволяет собственности оформиться. Собственник имеет столько ресурсов сколько захватит за вычетом того, сколько не удержит, а потом поделит сколько осталось на сколько хотелось и завоет с горя. Потому что даже то что осталось у него рано или поздно отнимут. Доступ к ресурсу – одна из целей насилия. И значит твердых форм собственности нет – есть лишь множество претендентов, постоянно перераспределяющих ресурсы в соответствии со своими силовыми качествами. Как эту ситуацию меняет свобода? Место насилия заменяют переговоры, которые приводят к появлению правил. Правила, пусть пока несовершенные, позволяют в перспективе низвергнуть иерархию, высушить слезы, а собственность отлить из несбыточных мечтаний в цивилизованную форму. Так хаотичный силовой доступ к ресурсам заменяется регламентированным мирным, а новая форма собственности выражает ее новую сущность – гарантии, невозможные во времена насилия.

Многие собственники, отравленные избытком свободы, считают, что суть собственности – ограничение доступа посторонних. На первый взгляд – так оно и есть: об этом и название говорит. Но посмотрим опять на волков. Для волка главное – возможность пользоваться ресурсом, если волк сыт, он легко позволит угоститься голодному товарищу. А вот для человека главное – не позволить другому! Что-то тут не то! На мой взгляд, гораздо правильнее и разумеется человечнее считать, что суть собственности, как раз и достигаемая договором, не ограничение доступа, а его гарантии. Ограничение – лишь одно из возможных средств для этого. Будь ограничение целью собственности – ничего лучше уничтожения ресурсов нельзя было бы придумать. Однако люди заняты прямо противоположным – они создают ресурсы!

Трагедия рождения цивилизованной собственности в том, что гарантии мирного доступа требуют перераспределения ресурсов, ибо нынешнее основывается на предыдущем силовом захвате. Но какой смысл владельцам захваченных ресурсов отказываться от силы? Сила для них продуктивна. С другой стороны, какой смысл отказываться от насилия тем, у кого ресурсов нет? Важнее отнять и поделить. Цикл насилия повторяется до полной и окончательной бесперспективности, после которой люди неизбежно приходят к свободе, как единственной гарантии. В этом и смысл.

А трагедия в том, что он никак не проникнет в мозг.

– Общее и личное

Собственность призвана решить "проблему общего и частного". Так мудрено философски именуется тот простой факт, что удачная возможность доступна обычно одному, а иметь ее хочется всем. Иными словами, каждый желает получить ограниченный ресурс в личное неограниченное пользование, и добиться чего-то подобного можно только путем общего договора. Любые попытки обойтись своими силами означают только это – использование силы, да плюс сопутствующую неудачу. В зависимости от того, в каком месте между общим и частным нашлось решение, такой и окажется в итоге форма собственности. Крайности, как нетрудно догадаться, так и называются – "общая" и "частная". Но какая из них правильна? Как узнать? Может есть какие-то обьективные законы, могущие помочь людям? Например, раз собственность ответственна за распределение, то естественно предположить, что она решает все ту же старую задачу – распределения дефицитных ресурсов наиболее эффективным образом? Скажем, по критерию возрастания свободы? Или общей пользы? Или еще чего-то?

Хоть вопросы эти и непростые, ждать помощи от детерминизма смешно. О какой эффективности может идти речь при свободе? Чьей? Всех? Но то, что эффективно для одного, вполне может оказаться неэффективно для другого. Ускоренное производство лишь породит ускоренные потребности. Может, тогда эффективней сокращение потребностей? Так или иначе, ничто не может заменить договор, зато договор может заменить все, включая детерминизм, эффективность и даже обьективные законы. Да, но как насчет общей цели и, следовательно, общей пользы? Они же – суть договора! Увы, свобода не радует нас конкретикой. Свобода допускает все что угодно – мы не знаем ни какова общая цель, ни какова общая польза, мы только знаем, что они есть, иначе не было бы соглашения. Договор – это процесс не только поиска, но и нахождения ответов на все вопросы. Так что можно сказать, вопросы наши не простые, а очень простые, и ответ на них короток и ясен – см. Договор.

Но не значит ли это, что дальнейшие размышления бесполезны? Не совсем. Даже договор начинается с размышлений, так почему бы не поразмышлять еще немного? Можно даже, по примеру спотыкающихся философов, попытаться предугадать – как свободные граждане захотят договориться, как распределят ресурсы, какую форму собственности выберут. Но поскольку мы не философы, ограничимся очевидным – окончательное разделение общего и частного невозможно так же как достижение конца договора и абсолютной свободы.

Итог небогатый. Попробуем поразмышлять еще. Личная цель сочетается с общей, так же как личная собственность с общей и как, наконец, личная польза с общей – непонятно как. Но зато понятна одна простая вещь. Общая собственность может быть абстрактна, но частная – конкретна так же, как конкретно для каждого его личное бытие, невозможное без личного гарантированного доступа к ресурсам. Не менее конкретна личная субьективная цель, с которой, как мне подсказывает память, начинается поиск общей, а значит без "частного" в собственности свободы не получится! Впрочем, выглядеть эта частная собственность наверняка будет несколько иначе, чем то, к чему мы привыкли. Если перевести эту мысль в термины эффективности – максимальная общая польза, а значит и максимально общая собственность получатся только тогда, когда каждый получит максимальную личную пользу, а значит и максимально частную собственность! Парадокс? Свобода.

– Собственность как мера

Нет сомнения, что ресурсы могут порождаться людьми даже когда они лишены свободы. В такой ситуации их прирост лишь усугубляет насилие, потому что еще больше искажает общее пространство ресурсов. При этом человек производит ровно столько ресурсов, сколько его удается заставить. Что меняется с приходом свободы? У свободного человека может появиться личная цель – производить ресурсы, а с целью – желание, фантазия и вдохновение. Может конечно и не появиться, но как показывает опыт, производство ресурсов – одно из двух его любимых занятий. И неспроста: оно – наиболее легкий путь к свободе. Свободный человек не может без цели, а потребление ресурсов в качестве цели никак не подходит. Так уж устроена свобода, которая требует скорее расширения возможностей, чем сокращения потребностей. Разумеется, бессмысленно сравнивать, в каком случае человек произведет больше ресурсов. Вполне возможно, и даже крайне вероятно, что если человека заставлять, он будет работать гораздо эффективнее. Важно, что при свободе выбор эффективности остается за человеком.