Игорь Дмитриев - Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона

В этом сочинении Бэкон неоднократно возвращается к мысли, что «все знание было растением, посаженным самим Богом, поэтому можно предположить, что рост и цветение этого растения или, по крайней мере, его плодоношение было, в согласии с божественным провидением, и, возможно, не только с общим провидением, но и с особым пророчеством, назначено на эту осень мира», т. е. на ту эпоху, в которую выпало жить сэру Фрэнсису [451]. А если все знание происходит из единого, божественного, источника, то оно должно быть единым. «Отдельные науки, – пишет Бэкон, – зависят от универсального знания ( universal knowledge ), и они должны быть приумножены и исправлены его высшим светом, и разделы этой универсальной науки также зависят от ее аксиом ( the Maxims ), и от того света, который одна часть этой науки получает от другой. Поэтому мнение Коперника, согласно которому сама по себе астрономия может быть правильной не потому, что не противоречит видимости, но потому, что не противоречит натуральной философии, является правильным. С другой стороны, если бы некоторых древних философов, достигших совершенства в своих астрономических наблюдениях, призвали в качестве советников, поскольку они давали принципы и первые аксиомы, то они никогда бы не стали разделять свою философию, подобно космографам, описывающим свои глобусы, на философию неба и философию того, что под небом» [452].

Казалось бы, это все весьма отвлеченные рассуждения. Но это не так. В 1603 году Бэкон пишет небольшой трактат «Краткие рассуждения о счастливом союзе королевств Англии и Шотландии» [453], в котором призывает Его Величество действовать осторожно и без спешки. При этом он широко пользуется наряду с политической и правовой, также и натурфилософской аргументацией. Он «исходит из традиционного представления о гармоничности и иерархичности устроенного Богом мира и из изложенной им в „ Valerius Terminus “ идеи о тождественности мира природы и мира политики. „Есть великое сходство и полное соответствие между правилами природы и правилами политики“, – пишет он. На первые опирается мировой порядок, на вторые – порядок в государстве. Еще монархи древних персов уяснили эту истину и, строя государственный порядок, повторяли „фундаментальные законы природы“» [454].

Более детально аргументация Бэкона изложена в цитированной статье С. В. Кондратьева и Т. Н. Кондратьевой, которые, обращаясь к вопросу о том, зачем Бэкону потребовалось «прибегать к столь далеким от политической повестки дня аргументам?», дают, на мой взгляд, совершенно правильный ответ. «Еще до появления в Англии Яков имел репутацию короля-философа, ибо был автором нескольких трактатов на политические темы, участвовал в теологических дебатах, писал сочинение по демонологии. Бэкон, предлагая свое произведение, одновременно демонстрировал монарху собственную эрудицию. Философ искал место при дворе и своим трактатом говорил, что король может обрести слугу, искушенного одновременно в области политики и права и в области высокой философии» [455]. Якова I часто называли «британским Соломоном». Он действительно был при всей его ограниченности человеком хорошо образованным и начитанным [456], и, приняв во всех сферах жизни образ монарха-миротворца, отождествлял себя не с воителем Давидом, а с его миролюбивым сыном – законодателем Соломоном.

Разумеется, сказанное не означает, что интерес Бэкона к философским проблемам науки (если выражаться современным языком) носил чисто утилитарный характер. Нет, он действительно был поглощен проектом «великого восстановления наук». Но он умел при случае использовать свой интерес к этой проблематике и свою эрудицию в целях личного преуспеяния при дворе. А что, собственно, ему оставалось делать, учитывая, что он не получил богатого отцовского наследства, да и ситуация в позднетюдоровской и раннестюартовской Англии изменилась (земельные владения и фискальные права корона стремится сохранить за собою, а вознаграждением за службу стали должности и политическое влияние)?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Badaloni N. I fratelli Della Porta. P. 688.

«Научный опыт, или „Охота Пана“, исследует модификации экспериментирования» ( Bacon F. De Dignitate et Augmentis Scientiarum Libri IX (V, 2) // Bacon F. The Works. Vol. 2. P. 97–498; P. 372; рус. перевод Н. А. Федорова под ред. Г. Г. Майорова: Бэкон Ф. О достоинстве и приумножении наук (V, 2) // Бэкон Ф. Сочинения. Т. 1. C. 81–524; С. 286). О «научном опыте» в трактовке Ф. Бэкона см.: Jardine L. Experientia Literata or Novum Organum?; Lewis R. A kind of sagacity.

Концепция experientia literata была детально рассмотрена Бэконом в пятой книге трактата « De Augmentis scientiarum » (1623) и связывалась им с проблемой научного метода. Цель разработки метода исследования природы Бэкон формулировал следующим образом: «с помощью особой науки сделать разум адекватным материальным вещам, найти особое искусство наведения и указания ( Ars Indicii et Directionis ), которое раскрывало бы нам и делало известным остальные науки, их аксиомы и методы… Это искусство указания… делится на две части. Указание может либо вести от экспериментов к экспериментам, либо от экспериментов к аксиомам, которые в свою очередь сами указывают путь к новым экспериментам. Первую часть мы будем называть научным опытом ( experientia literata ), вторую – истолкованием природы, или Новым Органоном. Впрочем, первая из этих частей… едва ли должна считаться искусством или частью философии – скорее ее следует принять за своеобразную проницательность, и поэтому мы иногда называем ее „охотой Пана“… Однако подобно тому как каждый может продвигаться на своем пути трояким образом: или идти на ощупь в темноте, или держаться за руку другого, потому что сам плохо видит, или, наконец, идти свободно, освещая себе путь, – точно так же можно предпринимать всевозможные эксперименты: без всякой последовательности и системы – это чистейшее продвижение на ощупь; когда же при проведении эксперимента следуют какому-то определенному направлению и порядку, то это можно сравнить с тем, когда человека ведут за руку: именно это мы и понимаем под научным опытом. Подлинный же светоч, который мы упомянули третьим, может дать нам лишь истолкование природы, или Новый Органон». ( Бэкон Ф. О достоинстве и приумножении наук (V, 2) // Бэкон Ф. Сочинения. Т. 1. С. 285–286; Bacon F. The Works. Vol. 2. P. 370–371).