Александр Болдачев - От начала до конца истории. Сборник статей

© Александр Болдачев, 2022

ISBN 978-5-0056-5128-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Догматическая установка, очевидно, связана с тенденцией верифицировать наши законы и схемы, с попытками применять и подтверждать их и даже пренебрегать их опровержениями, в то время как критическая установка означает готовность изменять их – проверять, опровергать и, если это возможно, фальсифицировать их. Сказанное приводит нас к мысли о том, что критическую установку можно отождествить с научной установкой, а догматическую – с псевдонаучной.

Карл Поппер, Предположения и опровержения. Рост научного знания

Имя сэра Карла Поппера у философов и просвещенной публики ассоциируется с критическим методом, эволюционной эпистемологией, фальсификацией как критерием демаркации научного знания, концепцией третьего мира да и с его нелюбовью к диалектике, противоречиям. В данной статье преследуется цель показать, как все эти моменты сложно переплелись в эволюционных исследованиях философа и что нового он внес в понимание механизмов эволюции. А также предпринимается попытка критически осмыслить эволюционные взгляды Поппера, проверить их на фальсифицируемость, соотнести его эпистемологию с его же требованиями, предъявляемыми к теории эволюции объективных знаний, и показать, что они находятся в явном противоречии. Такой подход оправдан и логичен, поскольку сам мэтр был убежден в том, что «критическая позиция, традиция свободного обсуждения теорий с целью обнаружения их слабых мест для того, чтобы улучшить их, есть позиция разумности, рациональности» (Поппер 1983a: 266).

«Я всегда проявлял особенный интерес к теории эволюции и готов охотно принять эволюцию как факт» (Поппер, 1995: 39). Так начинает Поппер одну из самых насыщенных эволюционными идеями статью «Дарвинизм как метафизическая исследовательская программа». Именно так – согласно названию статьи – он и оценивал статус дарвинизма в период своего первого обращения к эволюционной тематике: «Я пришел к заключению, что дарвинизм – это не проверяемая научная теория, а метафизическая исследовательская программа – возможный концептуальный каркас для проверяемых научных теорий» (Поппер, 1995: 39).

И действительно, чего можно было ожидать от автора концепции фальсификации? Ведь кто как не он должен был поставить вопрос о научности принципа отбора, составляющего основу и традиционного дарвинизма и современной его интерпретации – синтетической теории эволюции. В примечаниях к цитируемой статье Поппер прямо указывает, что теорию Дарвина он назвал метафизической программой «в силу того, что она не фальсифицируема» (Поппер, 1995: 44). Кроме того, Поппер поддержал и еще одно распространенное даже среди биологов-эволюционистов мнение о тавтологичности принципа отбора: «Утверждать, что живущие в настоящее время виды приспособились к своей среде – это в действительности высказывать почти тавтологию. В самом деле мы используем термины „приспособление“ и „отбор“ таким образом, что можем утверждать, что если бы виды не приспособились, то они были бы устранены естественным отбором. Подобным образом, если бы виды были устранены, это должно было бы произойти в силу плохого приспособления к условиям существования. Приспособляемость или пригодность определяется современными эволюционистами как способность к выживанию и может измеряться действительными успехами в процессе выживания: едва ли существует какая-либо возможность проверки такой слабой теории, как эта» (Поппер, 1995: 40).

Однако, кроме этого пояснения тавтологичности принципа отбора, ни в упомянутой статье, ни в других своих работах, посвященных проблемам эволюционизма, Поппер не обосновывал свой тезис о нефальсифицируемости дарвинизма или принципа естественного отбора. А в поздних своих текстах даже делал попытки откреститься от этого заявления (Поппер 2000b: 81) (анализ этой попытки см. ниже). Поэтому попробуем, встав на позицию приверженца фальсификации как критерия демаркации научного знания, сделать это за автора метода.

Продолжая мысль Поппера, тавтологичность принципа отбора можно сформулировать в общем виде так: констатация факта достижения какой-либо системой конкретного состояния за счет того или иного отбора не утверждает ничего сверх того, что система не находится в других состояниях. Этим и исчерпывается научное содержание понятия «отобранности». По сути, принципом отбора подменяются реальные причины того или иного процесса. Так, в современной теории эволюции для «объяснения» любого эволюционного феномена считается достаточным указать, что ему благоприятствовал естественный отбор или, еще проще, что в результате отбора появилось то-то и то-то. Если бы на таком уровне научного обоснования строилась физика, то для объяснения порядка распределения в сосуде слоев жидкостей с различной плотностью можно было бы довольствоваться констатацией действия некоего отбора. Что, в принципе, абсолютно истинно, но содержательно пусто без приведения законов формирования системы, то есть без принципов, указывающих не на возможность того или иного состояния, а на невозможность других. Научной может считаться лишь теория, ограничивающая возможность реализации некоторых феноменов – только тогда предсказания этой теории можно проверить. Теория, констатирующая, что слои жидкостей в результате действия естественного отбора распределятся в сосуде оптимально, не является научной – ее выводы неопровержимы. Что полностью согласуется с представлениями Поппера о том, что законы природы «не утверждают, что нечто существует или происходит, а отрицают что-то. Они настаивают на несуществовании определенных вещей или положений дел, запрещая или устраняя их. Именно в силу этого законы природы фальсифицируемы » (Поппер 1983b: 94).

Следовательно, принцип отбора не обладает необходимым свойством научного положения – ограниченностью действия. Любой научный закон является таковым не вследствие указания на возможность существования неких феноменов (она ясна и без закона), а лишь при обосновании невозможности существования других. Закон сохранения энергии ценен не тем, что констатирует допустимость передачи и трансформации энергии, а тем, что обосновывает невозможность феноменов типа вечного двигателя. То есть сама формулировка закона сохранения энергии предлагает варианты его фальсификации – феномены, доказательство наличия которых однозначно опровергнет закон (в нашем примере – вечный двигатель).