Коллектив авторов - Ценностные основания психологической науки и психология ценностей

Статья Г.В. Залевского посвящена психологическому исследованию фанатизма как основания деструкции системы ценностей и духовного нездоровья личности и социальных сообществ. Аргументируя актуальность проблемы фанатизма в современном обществе, автор отмечает, что обратной стороной и неизбежным следствием развития культуры и цивилизации оказывается деструкция ценностей, подмена их псевдоценностями, деформация духовного здоровья отдельных людей и целых сообществ. При этом фанатизм выступает в качестве одного из существенных детерминирующих факторов этого нездоровья и его ярким показателем. Начав с такого введения в проблему фанатизма, автор продолжает анализировать ее в контексте психоисторических характеристик, индивидуально‐личностных диспозиций и роли предрассудков и предубеждений в формировании этого социального и психологического феномена. Если в первой части статьи акцент делается на имеющихся в литературе определениях фанатизма и приводятся некоторые исторические примеры его проявления, то во второй части основное внимание уделяется психоаналитическим и другим взглядам на связь фанатизма с личностью. Третья часть статьи посвящена рассмотрению предрассудков и предубеждений, прежде всего этнических. Они становятся социально‐психологическими основаниями фанатизма, очень часто проявляющегося в межэтнической нетерпимости, а нередко и терроризме. Залевский заключает анализ проблемы фанатизма указанием на ее чрезвычайную общественную значимость. Он обращает внимание читателя на то, что этот феномен, как и феномен «фанатик – фанатическая личность», остаются, к сожалению, все еще психологическими загадками. Автор соглашается с мнением П. Концена о том, что ни одна человеческая страсть не приносит столько несчастья, одновеременно оставаясь столь загадочной, как фанатизм.

Авторы и редакторы этого коллективного труда ясно осознают, что, несмотря на тематическое разнообразие обсуждавшихся в книге проблем, многие из них еще далеки от решения. Главная наша цель заключалась в том, чтобы привлечь внимание психологов к проблемам ценностей и ценностных ориентаций, дать представление о современном состоянии работ в данной области, ответить на некоторые вопросы и поставить новые. Надеемся, что эта цель была достигнута.

Одним из краеугольных камней научного познания принято считать его ценностную нейтральность, направленность на открытие истины, а не служение ценностям. Вместе с тем давно подмечено, что само научное познание превратилось в ценность, а «наука как система производства объективного знания возникает – при прочих необходимых для этого условиях – лишь тогда, когда она получает ценностный сертификат на свое существование» (Визгин, 1990, с. 44), т. е. формирование науки стало возможным только в условиях ценностного закрепления ее базовых установок, после того, как статус ценностей обрели научная истина и другие ориентиры научного познания (там же).

Примирение того очевидного факта, что в основе научного познания лежат определенные ценности, с тезисом о его ценностной нейтральности породило представление о служении науки только внутринаучным ценностям в отсутствие ее связанности ценностями вненаучными: идеологическими, этическими, политическими, а также субъективными ценностями ученого, обусловленными тем, что он принадлежит к миру людей и ничто человеческое ему не чуждо 1 1 Эта мысль формулируется, например, таким образом: «в известном смысле наука действительно является ценностно нейтральной: какими бы страстями и интересами ни был движим и обуреваем познающий индивид, какими бы ценностными соображениями ни руководствовался он в своих исследованиях, результаты его деятельности не должны нести на себе отпечатков его эмоций. Наука ценностно нейтральна и в другом отношении: вопросы о добре и зле, смысле жизни и назначении человека, т. е. все те вопросы, которые составляют суть и содержание ценностных аспектов человеческого бытия, в общем-то не лежат в сфере ее компетенции» (Мамчур, 1990, с. 90). . Но и в таком смягченном виде тезис о ценностной нейтральности науки был опровергнут ее историей. В частности, «идеал чистого незаинтересованного абсолютно «объективного» познания, из которого мир человека был бы полностью исключен,– такой идеал был основательно поколеблен, чтобы не сказать более, наукой XX в. Мир человека глубоким и всесторонним образом вовлечен в сами структуры объективного знания и научно‐технического преобразования действительности» (Визгин, 1990, с. 40).

Тем не менее наука породила ряд внутринаучных ценностей, призванных нейтрализовать влияние ценностей вненаучных. Эти «нейтрализующие» ценности получили воплощение в широко известных нормах научной деятельности, таких, как объективность, универсализм, организованный скептицизм, незаинтересованность и коммунизм (не в политическом смысле слова), описанных Р. Мертоном (Merton, 1973). Мертон, правда, был вынужден признать, во‐первых, что реальная научная деятельность редко осуществляется в соответствии с этими нормами, во‐вторых, что среди внутринаучных ценностей существует немало таких, как, например, стремление к приоритету, противоречащих им (там же). А И. Митрофф и другие исследователи науки акцентировали значение ее антинорм, противоположных официальным нормам (Mitroff, 1974). Тем не менее наука всегда пыталась сформировать внутринаучные ценности, способные нейтрализовать влияние ценностей вненаучных и вообще «природы человека», которая вынуждает ученого, по образному выражению Р. Бэкона, «смотреть на мир глазами, затуманенными всеми человеческими страстями».

Институционализация научной деятельности и становление профессии ученого породили также систему «внутрицеховых» ценностей научного сообщества, охватывающую ценности принадлежности к этому сообществу, к определенным научным школам, институтам и ассоциациям, ценности следования профессиональным стандартам научной деятельности и др. (Джибладзе, 1990), которые органически дополнили базовые ценности научного познания.

Достижение наукой современной – постнеклассической в терминах В. С. Степина (Степин, 2000) – стадии развития сопровождалось изменением ее базовых ценностей, а также изменением отношения к ценностям вообще и к установке на ценностную центральность научного познания, в частности. В качестве одного из главных признаков постнеклассической науки В.С. Степин выделяет включение в ее этос вненаучных ценностей, в отношении которых наука традиционно провозглашала нейтралитет (там же). В частности, в этические основания современной науки введены представление о том, что ученый не должен быть безразличен к тому, как используется произведенное им знание, а также ценностное «табуирование» ряда объектов и возможных направлений научного исследования. Д. Бек, например, настаивает на том, что возможные социальные последствия научных открытий из внешних для науки проблем превращаются в ее внутренние проблемы (Beck, 1998). Обсуждается вопрос о том, что в обиход науки следовало бы ввести нечто подобное клятве Гиппократа, основанной на принципе «не навреди» 2 2 Высказываются, впрочем, и возражения. Например, такое: «Раздающийся в последнее время среди экологов и гуманистов призыв ввести «клятву ученого», аналогичную клятве Гиппократа в медицине, которая обязывала бы ученого отдавать свой талант и силы решению только полезных для человечества проблем, максимально оберегая людей от вредных последствий науки, по отношению к фундаментальным исследованиям звучит наивно. К тому же и сами понятия пользы и блага не являются вневременными и абсолютными: то, что сегодня представляется благом, впоследствии может выявить свои отрицательные стороны» (Мамчур, 1990, с. 85). . Широко распространены и хартии научных ассоциаций, в которых внутринаучные ценности объединены с ценностями общечеловеческими.