Александр Сухарев - Этнофункциональная парадигма в психологии. Теория развития и эмпирические исследования

Отношения к элементам этносреды могут осознаваться личностью («Я знаю, что у меня белая кожа»), а могут быть неосознанными. Например, житель Вологодской области может не знать, что в лесах под Вологдой исчезли последние медведи, однако его этносреда с этого момента изменилась.

Этническая функция элементов ментальности этносреды, в том числе и образного содержания отношений личности, не всегда очевидна и в ряде случаев может быть определена только экспертами-специалистами в области этнологии, антропологии, культурологии и других наук о человеке, а также деятелями литературы, искусств и пр.

В регуляции целостного и важнейшего аксиологического аспекта поведения человека большую роль играет такая модальность образной сферы личности, как аффективность, в особенности относительно устойчивые ее формы, обозначаемые в отечественной психиатрии как «тип ведущего аффекта» (Вертоградова, 1980). Клинико-психопатологические исследования дают основания полагать, что качественные изменения «типа ведущего аффекта» (в «норме» мы рассматриваем типы ведущих эмоциональных состояний) от мании до депрессии осуществляются в рамках континуума: мания → гипертимия → нормотимия → гнев → тревога → тоска → апатия. Причем, изменения от одного типа аффекта к другому могут происходить непрерывно (последовательно, без скачков) и с последовательным снижением энергетического потенциала личности (максимальным при мании и минимальным – при апатии) (Степанов, 2004).

Например, такие «непоследовательные» («дискардантные») сочетания, как «апато-тревожный» ведущий аффект, как правило, встречаются лишь при выраженной органической патологии и шизотипических расстройствах (Вертоградова и др., 1980). По нашим наблюдениям, каждая личность характеризуется определенными доминирующими эмоциональными состояниями (соответствующим типам ведущего аффекта в патологии), а их тип является характеристикой эмоциональной сферы личности не только в патологии, но и в «норме». Эти эмоциональные состояния, в частности, определяют преобладающий тип реагирования в системе отношений личности – не только собственно эмоциональный, но и когнитивный, моторный и поведение в целом. Мы считаем, что эмоциональная сфера – ведущая в системе отношений личности, и в то же время язык описания данной сферы по типу основного эмоционального состояния является континуальным и инвариантным как для нормы, так и для патологии.

Этнофункциональный смысл (этническая функция) типа ведущего аффекта во многом определяет его «нормальность» или «патологичность». Например, для христианских этносред нормой является тревожный аффект без излишней тоски (уныния) или гнева (то и другое считается грехом); он связан с не гипертрофированным чувством вины (депрессивный бред и пр.), без которого невозможно принятие положения о первородном грехе, таинства исповеди и пр.

Понятие «мания» происходит от древнегреческого имени богини Мании, насылающей безумие на людей, преступивших нравственные законы. Мании иногда отождествляются с эвменидами («благожелательными богинями»), являющимися другим обозначением эриний (богинь мщения). Эвмениды перестали считаться богинями мщения и стали божествами благодати, предотвращающими несчастье и дарующими плодородие. Связь опьянения и одержимости с плодородием прослеживается в культе Диониса и в античности, несомненно, имеет позитивный сакральный смысл. В то же время очевидно негативное отношение к опьянению и одержимости в христианстве.

Смысл состояния безразличия и уныния (или «генерализации чувства безнадежности») неодинаков в различных этносредах: в буддистских (позитивное отношение, один из показателей духовного прозрения), протестантских (прагматически негативное неприятие как «мешающего» фактора для позитивных ценностей капитализма – социальной активности, продуктивности и эффективности) и православных этносредах («уныние» в духовном смысле – грех, однако оно также мешает нравственной общественной жизни человека).

Смысл типа ведущего аффекта (или эмоционального состояния) заключается в том, что его этническая функция может обусловливать представление о данном состоянии либо как о нормальном, либо как о патологическом в различных этносредах.

Исследования разных авторов дают основание предполагать, что важнейшим фактором в онтогенезе человека является его отношение к природной среде (Юнг, 1993; Boas, 1922 и др.). Наши эмпирические разработки также демонстрируют системообразующую роль в процессе адаптации личности играет эмоционально положительное отношение к образам природы ареала ее собственного рождения и проживания (Сухарев, 2006 и др.). В частности, «точкой отсчета» в диагностике этнофункционального развития личности является нарушение отношения к группе климато-географических элементов этносреды, что определяет основу для структурирования системы ее отношений в практической работе (в психотерапии, воспитании и др.).

В работах по психотерапевтическому методу «глубинной экологии» подчеркивается, что нарушение отношения человека к окружающей природной среде практически всегда связана с такими депрессивными симптомами, как отчаяние, печаль, страх, чувство безысходности (Сид и др., 1992, с. 11–12). Психотерапевтическая проработка отношения человека к ландшафтам, климату, животному и растительному миру позволяет преодолевать депрессию. В исследованиях Х. Лейнера (1996) показано, что спонтанное представление пациентом в процессе образно-чувственной психотерапии экзотических ландшафтов, не связанных с местом его рождения и проживания, как минимум, свидетельствует о психопатологических проблемах. И, напротив, в норме пациенты, проживающие в средней полосе, представляют, как правило, образы среднеевропейских ландшафтов (Обухов, 1997, с. 35).

Данные результаты согласуются с нашими эмпирическими исследованиями, в которых было выявлено, например, что предпочтение образов экзотических ландшафтов является маркером углубления нозологической отнесенности депрессивных расстройств у взрослых, показателем синдромальной выраженности аффективных расстройств у детей и признаком, дифференцирующим опийную наркоманию от алкоголизма. Кроме того, согласно полученным нами результатам, психическая дезадаптированность человека в пожилом возрасте (нарушения памяти, старческие депрессии и пр.) достоверно связана с отсутствием положительных эмоционально окрашенных образных воспоминаний о родной природе в возрасте до 7 лет. Сходные результаты, выявляющие приоритетную роль этнофункционального рассогласования отношения личности к группе ландшафтно-климатических признаков для возникновения психической дезадаптированности, получены нами практически на всех возрастных группах и контингентах исследуемых (Сухарев, 1996, 2006 и др.). Имеющиеся эмпирические результаты согласуются с выдвинутым нами положением о системообразующей роли климатогеографических факторов в формировании системы отношений личности к этносреде. Наши эмпирические исследования, дают также основания предполагать системообразующую роль образов природы в образной сфере личности (Сухарев, 1996–2007).