Алиен Уриэль - Бытие и безумие [и драконы]

В. Есть еще «осознанное безумие» – целенаправленное вранье, которое старается обелить отдельные народы и страны. Первое здесь – выпячивание побед и замалчивание или отрицание всего негативного. Все дурное приписывается другим, а все прекрасное – своим. Второе – когда предметом гордости становятся совершенно чудовищные и безумные вещи, которые интерпретируются как безусловное благо, «традиционные ценности» и «национальные скрепы»…

Мы живем во множественной Вселенной – со множеством миров. Некоторые из них – совсем рядом, на расстоянии ладони, некоторые – довольно далеко. Все они отделены друг от друга тонкими, но прочными и эластичными перепонками, и переход из одного мира в другой достаточно сложен и может вызывать сильную боль в голове и теле.

Одни миры существовали еще до нашего рождения, и нас забрасывает в них почти случайно, другие возникли одновременно с нашим рождением, третьи образовались как реакция нашей психики на неприемлемость для нас «имеющегося» мира в моменты знаковых переломов, четвертые появились в результате нашего обычного выбора (который раскалывает мир на несколько Вселенных в соответствии с представленной альтернативой; тогда те миры, что мы не выбрали , продолжают жить своей жизнью, и чувствительные люди могут сохранить с ними связь). Соприкосновение или попытка соединения двух и более миров вызывают настоящий ужас – они должны существовать отдельно и параллельно; тогда с этим еще можно как-то примириться.

Те, кого охватывает безумие, не всегда являются безумцами.

И не все безумцы являются протагонистами [см. «Безумие и протагонисты»] или Чрезвычайными и Полномочными Послами безумия, – иногда они ходят на вторых ролях или даже появляются один-единственный раз, чтобы принести чаю, яду или эликсира нежности.

Тем не менее связь безумия и безумцев статистически достоверна, и мы можем во многих случаях определять безумцев как носителей безумия . Тогда можно считать, что безумие через них говорит, предъявляет себя миру, обретает плоть и кровь, получает руки и ноги, сгущается в их телах.

Но безумцы, как и другие люди, весьма хрупки и недолговечны. А безумие пытается найти долгосрочное материальное воплощение, и потому велика вероятность, что рано или поздно безумие проникнет в компьютеры, цифровые системы и искусственный интеллект. Там оно сможет распространяться и развиваться в полную силу, рождая новые виды и формы безумцев.

В нас живет немало разных личностей – весьма полноценных и сформированных персон, слегка недоношенных субличностей, странных и порой пугающих диссоциированных личностей. К этому сложно привыкнуть, и это тяжело контролировать.

Кто мы такие, что в нас смогли поселиться столь многие? Чем мы заслужили такое? Или – за что наказаны?

Все, что живет в нас, является нами и только нами, является не совсем нами и является совсем не нами – одновременно.

Это вовсе не то, что живет в пруду. Это вовсе не Енот или Наркисс, это не отражения и не проекция.

В нас живут странные личности и существа, для которых время течет по-разному (для кого-то оно вообще застыло), пространство устроено по-разному, энергия преобразуется по-разному. Некоторые из них вообще умерли, но продолжают существовать и обращаться к нам. Некоторые еще не родились, но уже подают свой голос. А некоторые – попросту невозможны.

(1)

Маг оказался в коконе, который изолирует его со всех сторон. Он тот, для кого важны символы и указатели, кто способен читать тайные знаки и разговаривать со Вселенной. Сейчас он заключен в «Шар безумия», и этот Шар полностью лишает его всех магических свойств, сквозь него невозможно пробиться. Этот Шар присутствует во всех мирах, доступных Магу, от него невозможно отделаться, и это вызывает отчаяние.

Возможно, он лишен не магии, а зрения: быть может, он просто ослеп и неспособен видеть.

Маг присутствует в разных мирах и личностях. Он – соцветие, а не одно растение. Он тот, кто потенциально способен менять внешний мир. Но сейчас это невозможно.

В настоящий момент у него нет никакой надежды выйти из Шара. Он его пленник.

(2)

Он пока безоружен. Его магия бессильна. Он потерял веру в себя. Его позы и движения говорят о глубокой подавленности и страхе новых неудач. Он ждет какого-то сигнала, знака, слова, чтобы продолжить попытки как-то справиться с Шаром. Но до него не доходят даже Голоса.

(3)

Иногда ему кажется, что сквозь толщу стенок Шара пробиваются какие-то лучи извне. В голове появляется предчувствие Голоса, но сам Голос так и не слышен. Маг совершенно один в своей маленькой Вселенной. Нет никого, кто способен хотя бы понять, не то что разделить, это космическое одиночество. Иногда он чувствует себя монстром, опасным для людей, который должен быть наказан пребыванием в этом безумном Шаре.

Мы не знаем, что такое «норма» У нее слишком много определений, и является она в слишком многих обличьях.

Она создает границы [см. «Безумие и границы»], которые должны обеспечивать безопасность, и они же являются инструментом насилия и принуждения.

Норма претендует на универсальность, при этом она всегда локальна. И чем сильнее она ощущает себя локальной и особенной, тем больше она претендует на абсолютность и всеобщность.

Норма ревнива, завистлива и мстительна. Она не прощает даже попыток вступить в отношения с не-нормой. Она вооружена микроскопом и мачете, она способна на вивисекцию [см. «Безумие и таракан»] и геноцид.

И она же оберегает нас от прорыва в наши вселенные хаотического безумия [см. «Безумие и Хаос»], который обладает силой титанов, низвергнутых в пропасть.

Ее нельзя не любить – до потери собственного разума – и ее нельзя не ненавидеть – до стиснутых в судороге кулаков.

Норма правит миром, загоняя безумие в чулан с пауками [см. «Безумие и чулан»].

Безумие видит стену там, где ее нет, и не видит стены там, где она есть. Это та самая стена, возле которой стоял полковник в ожидании расстрела. И это та же стена, что отделяет привычный мир от Штормхолда. Это стена, которую обычно призывают разрушить в решительных героических песнях. Она же играет роль изгороди, «по ту сторону» которой начинается Иное. Это та стена, которая ограждает город от внешнего мира, и она же разделяет его на враждующие части. И это – стена, на которой висит ружье [см. «Безумие и ружье»].

Безумие не помогает проходить сквозь стену, но может помочь просочиться сквозь нее, отчасти следуя принципам квантовой теории. Для этого нужно прежде всего отказаться: от цели, от веры в себя, от «незамечания» препятствий. Нужно увидеть атомы стены, закрепленные в пустоте, и больше не видеть ничего.