Михаил Лифшиц - Varia

Публикация: В.М. Герман, А.М. Пичикян, В.Г. Арсланов

Составление, предисловия, комментарии: В.Г. Арсланов

Издание подготовлено «Архивом Лифшица» и «Институтом Лифшица»

ООО «Издательство Грюндриссе»

e-mail: info@grundisse.ru

http://www.grundrisse.ru

© ООО «Издательство Грюндриссе»

© М.А. Лифшиц, авторский текст

© В.Г. Арсланов, составление, предисловия, комментарии, 2009

Вниманию читателя предлагаются фрагменты из архива Михаила Александровича Лифшица (1905–1983).

Сделанные для себя записи, не предназначенные для печати, подтверждают наблюдение Пушкина: «Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная».

Книга состоит из трех частей.

Первая часть «Идеал всегда имеет некую реальность…» публикуется впервые.

Вторая часть «Сейчас вам кажется, что истины нет…» впервые была опубликована в журнале «Свободная мысль», 1992, № 6, с. 99–112.

Третья часть «Pro domo sua» впервые была опубликована в журнале «НЛО», 2007, № 88, с. 80–114.

В 1992 году Л. Я. Рейнгардт познакомила меня с содержанием нескольких папок из архива Мих. Лифшица под общим названием «Varia». По материалам этих папок была подготовлена публикация «Сегодня вам кажется, что истины нет» (Свободная мысль, 1992, № 6), которая увидела свет благодаря доброжелательному отношению к Мих. Лифшицу первого зам. главного редактора этого журнала И. А. Дедкова. Попытка опубликовать в эти годы подборку из других папок архива под заголовком «Идеал всегда имеет некую реальность…» (слова Мих. Лифшица из публикуемой ниже заметки «Два прогресса») в одном из российских философских журналов не увенчалась успехом. Для настоящей публикации заметки из этой подборки заново проверены и снабжены небольшими комментариями. Вступительное слово к ним, написанное в 1992 году, в данном издании по просьбе издателей опускается.

Центральное место в публикуемых ниже заметках из архива Мих. Лифшица занимают вопросы теории познания, вернее то, что Мих. Лифшиц именовал онтогносеологией (онтологической гносеологией) – не в последнюю очередь потому, что эта теория является отражением нашей эпохи, пережитого страной трагического времени, его идеала, который, будучи и не воплощенным, имеет все же всегда, по словам Мих. Лифшица, «некую реальность».

Наряду с материалами из папки с названием «Онтогносеология» в подборку заметок включены записи из других папок архива Мих. Лифшица, так или иначе оттеняющие главную тему и дающие представление о круге проблем, интересовавших философа.

Названия публикуемых заметок принадлежат Мих. Лифшицу.

В заметках без названия в название вынесены первые слова заметки.

Примечания принадлежат составителю.

В квадратных скобках[] – вставка принадлежит составителю.

Многоточие в квадратных скобках[…] – опущенная составителем по причине неразборчивости часть текста.

Составитель

«Покровительственная окраска», благодаря которой выживают насекомые: одни имеют цвет листьев и стеблей, другие, живущие на коре деревьев, напоминают своей окраской кору, третьи, например некоторые бабочки со сложенными крыльями, очень похожи на сухой лист. Покровительственная окраска! Она необходима и в обществе, горе тому, кто ее не имеет.

Некоторые насекомые имеют, наоборот, очень яркую окраску. Эта окраска предупреждает птиц о несъедобности этих насекомых, ибо они имеют очень неприятную на вкус кровь («божья коровка»). Самое замечательное, что некоторые вполне съедобные насекомые маскируются при помощи яркой окраски под несъедобных. Это, однако, не всегда помогает, так как существуют птицы, которые поедают их с аппетитом.

Животным, находящимся в тех глубинах моря, куда еще проникает солнечный свет, нужны такие глаза, которые способны собирать рассеянные слабые лучи, и действительно у многих из них огромные глаза.

Это относится к великим мыслителям темных или слабо освещенных времен – у них действительно огромные глаза. Умы людей более свободных и благоприятных времен можно сравнить с обычными средними глазами, которым легче достается видение и которые не нуждаются, таким образом, в огромном развитии.

Самоопределение человека в мире посредством фантастического ореола, окружающего действительные факты и отношения. Обратное тому, что есть (и утверждается, развивается) в жизни. Это – дополнение до 2d 2, до полноты, кот[орая] неизбежно утрачивается в каждом «утверждении», но не только теоретически, ибо речь идет также о более практических вещах – все дифференциации требуют «козла отпущения». Это – условное, символическое, приблизительное, насильственное решение неразрешимого. Оно должно иметь форму всеобщности, санкцию всеобщности. Отсюда необыкновенное развитие фантастического мира у детей и дикарей. Именно фантастическое, обратное тому, что есть, утверждает реальное, практически иное. Вот решение вопроса о том, живут ли первобытные люди в фантастическом или в реальном мире. Они живут в последнем, через оправдание и осмысление его посредством обратного. Роль мнимостей, которые, однако (в отличие от современной рефлексии), играют весьма реальную роль, подчеркивают, утверждают в культурной традиции факты реальной и логической[дифференциации, универсализации? – нрзб.] мира, подчеркивают то, что практично, реально, отличается от фантазии. Отсюда роль трикстера – общественная необходимость озорства, игры, образности. Отсюда гиперболизм – это подчеркивание обратного, условная плетенка на горшке… Отсюда вообще мир поэзии, волшебства, изобразительных образов (ср. Коран о тех, кто создает живое, не дав ему душу).

Скверная ложь в этом, старая азиатская ложь. Перенесение на государство семейно-родовых категорий есть самое грубое выражение не-демократизма, деспотизма. Ибо государство свидетельствует о развитии внешних отношений в обществе, связанных с развитием частной собственности] и обмена. Родственная же опека есть остаток старого, который в смешении с новыми явлениями цивилизации – государством – дает самый скверный гибрид. Эта патриархальность (например, даже в семье, отд[ельные] члены которой обособляются) есть вмешательство в частную жизнь, частная жизнь, что бы это там ни было, становится суррогатом личной самодеятельности, а государство, теряя свою публичность, как суррогат всеобщего, приобретает частный характер, становится прямой противоположностью нравственности, будучи представлен[о] в качестве воплощения таковой. Освобождение политики