Илья Гумберт - Плохо, нормально, хорошо

Воровать, так миллионы

Если трахать – королеву

Если ссать в бассейн, то с вышки

Получите, распишитесь

Календарь теряет числа

И с часов сбегают стрелки

И, конечно же, щас полночь

В Петропавловске-Камчатском

Сергей Рудаков «Дурак»

Я ненавижу слово нормально. В жизни все должно быть либо хорошо, либо плохо – никакого нормально. Если тебе плохо, то это – стимул сделать так, чтобы было все хорошо, это – мотиватор. Если все хорошо, то это повод наслаждаться жизнью, быть счастливым, просыпаться каждый день с ощущением того, что секунды твоего бытия не давят на тебя, а стрелки часов не шагают по тебе тяжелыми сапогами действительности. Если у тебя все нормально, то это – стагнация, а она хуже регресса. Ты замурован в темнице комфортного состояния, ты не движешься, ты существуешь с четким ощущением отдаленной зависти к счастливым людям, но и с понимаем, что может быть еще хуже. Ты не голодаешь, но и икру ешь, дай бог, раз в год. Ты ездишь отдыхать, но на местное грязное, провонявшее тухлыми водорослями море с такими же вечно недовольными люди, в нутре которых скопилась вся агрессия за год и все, что они хотят – это успеть выплеснуть свое провинциальное невежество за отведенную им неделю, когда они чувствуют себя теми персонами, кому все вокруг должны. Ты ездишь на машине, но отечественной, ты живешь в своей квартире, но в маленькой, в панельке. Вроде все нормально. Вроде и живешь не в глухомани, но до работы ехать полтора часа на электричке. Ты даже книги читаешь, но в мягкой обложке. И чай пьешь, но из пакетиков. И все вроде бы есть и все вроде бы нормально, но сумрачное счастье так и не идет тебе в руки. Подобное состояние отравляет, делает тебя спокойным и мягким, инъекция нормальности разъедает твое тело и разум, делает его мягким, податливым. Люди в стране не живут в шалашах и нормально. Лечить в больницах все одной таблеткой и нормально. Платить людям денег, чтобы хватило на то, чтоб не сдохнуть с голода и набить брюхо картошкой с хлебом и запить пивом и нормально же. Поезда провоняли запахом разлагающихся маргиналов, пассажиры бегают из вагона в вагон, стараясь ускользнуть от вездесущих контролеров, рискуют, падают на лед, но едут же, нормально. Стражи порядка не нашли ни одного вора или убийцу, но работают же, нормально, стабильно выписывают пачки протоколов молодежи, которая пьет синий суррогат на лавке во дворе, потому что в бар пойти денег нет, но пьют же, нормально. Вся эта нормальная действительность фиксирует тебя в моменте между плохо и хорошо. Верхи не хотят и низы не хотят делать хорошо, проще делать нормально. Все в жизни среднее – класс средний, доход средний, амбиции средние, КПД средний, все нормально. Жена нормальная, дети нормальные, дела нормально. Критерии хорошо или плохо – у всех разные, но нормально у всех одинаково. Рудименты человеческой психики, такие как лень, не дают человеку развиваться, разум начинает буксовать в привычном, типичном, нормальном состоянии. Когда тебе комфортно, ты смотришь вперед и думаешь, что туда тебе не очень-то и хочется.

К сожалению, или к счастью я родился в нормальной семье, нормальном городе, в нормальном доме и на нормальном районе. Мой город – православный городок, расположенный недалеко от Москвы. Православный городок – это, как военный городок, только вместо военной части – монастырь, а вместо военных по городу ходят священники. Семья полная, но с вечными ссорами, потому что в свое время родители сделали так, чтобы было нормально. Как мне кажется, отец после первого развода пытался приткнуться хоть куда, чтобы не быть одиноким, а мама, подгоняемая биологическими часами, тоже особо не разбиралась. Получилась нормальная семья, завели ребенка, квартиру купили, машину, дача даже есть. Весь необходимый набор для мнимого благополучие присутствовал. Все необходимое по списку обеспечивалось, в том числе и мне. Одели, обули, накормили, на кружки отдали, считай воспитали, а все остальное – излишки. Понимать своего ребенка – излишек, дружить с ним – излишек, поддерживать – излишек, уважать, ценить – излишек. Обеспечили и нормально. Чего жаловаться, все ж есть. Как следствие сколько я себя помню мне было хорошо где угодно, только не дома. Детство мы проводили во дворе в поисках приключений, благо нас не обременяли податливые технологии, и мы даже собственный район становился страной чудес.

Скопление на одной небольшой территории домов с двузначными номерами называлось блоком. Блок моих домов начинался с цифры 6 и представлял собой несколько пятиэтажных панельных домов, которые по канонам постсоветского стиля отличались только цветом этих самых панелей. Мне повезло, мой дом был бело-голубой под эротичным номером 69. Остальные дома не блистали креативом и зачастую были либо просто серые, либо осветленные и покрытые облицовочным бесполезным известняковым кирпичом. К каждому дому прилагался вход в подвал, который был окружен бетонной стеной и формировал парапет, а вниз шла лестница к двери, ведущей в подвал. Спустившись по лестнице можно было обнаружить кучу мусора и импровизированный общественный туалет, что делало проход в подвал той еще задачкой с точки зрения эстетики. Подвал служил местом обитания различной флоры в виде кошек, собак и наркоманов. Сам вход запирался на висячий замок, а ключ хранился у человека, которого назначали старшим по дому, зачастую ключ принудительно доверяли человеку, который живет в квартире под номером один, чтобы слесарям было проще заполучить ключ от подвала, которые прибыли на вызов, потому что в подвале прорвало трубу, и она огромным горячим гейзером хлещет по всему подвалу. Как правило, они не спешили приезжать на такие вызовы и мужики, проживающие в доме, решали проблему самостоятельно. Под зиму, когда включали отопление, напора воды не хватало, чтобы пробить застоявшийся за лето в трубах углекислый газ и все тем же рукастым мужикам приходилось ходить в этот подвал и спускать воздух, чтобы заполучить искомое домашнее тепло. По периметру всего дома были прорубленные в подвал окна, чтобы в нем циркулировал воздух и плесень в подвале распространялась чуть медленнее. Эти отверстия служили своеобразным входом для бомжей, которые грелись в подвалах зимой, наркоманов, которые устраивали там импровизированный притон, а летом – для детей, которые искали там приключений и нянчили котят и щенят от дворовых любимцев. Это приводило к тому, что жильцы ставили на эти окна решетки, которые сваривали из нескольких арматур, тем самым ограничивая доступ посторонних в подвал. Но на каждое креативное решение найдется решение еще более креативное, поэтому в местах, где фундамент дома проседал, можно было найти подкопы, через которые люди таки проникали в подвал, но такое случалось редко.