Лев Гудков - Возвратный тоталитаризм. Том 1

Таблица 4.1

Каким бы вы хотели видеть советское государство в будущем?

Апрель 1990 года. N = 500 (российская подвыборка во всесоюзном опросе).

Но уже к концу 1990-х годов значительная часть населения, разочарованная результатами гайдаровских реформ, разуверившаяся, дезориентированная и погрузившаяся в состояние глубокой фрустрации, депрессии, отказывалась от какой бы то ни было идентификации по идеологическим или политическим критериям. На вопрос (декабрь 1998 года): «Какой из действующих в России политических сил вы лично симпатизируете?», 42 % опрошенных заявили – «никакой» (а вместе с теми, кто затруднился с ответом, доля таких «индифферентных» составила 58 %); 22 % симпатизировали «коммунистам»; 10 % – «демократам», (то есть остаткам партии реформаторов, «правым»). Свою близость к «патриотам» (национал-патриотам или «крайне правым») обозначили 3 %; столько же – «правым центристам» (3 %); «левым центристам» еще меньше – 1 %, «социалистам» – 2 %.

Таблица 5.1

Как бы вы могли определить свои политические убеждения или склонности?

* В 2002 году – социалист / социал-демократ + зеленый. Открытый вопрос, ответы ранжированы.

Абсолютное дезориентированное большинство населения в конце периода российских реформ и перед приходом Путина к власти не поддерживало ни одно из действовавших тогда политико-идеологических течений, не идентифицировало себя с ними и не сочувствовало никому из их лидеров, дистанцируясь от большей части общественных организаций.

Поэтому легкость, с которой авторитарный режим подавил свободу политической деятельности и ввел цензуру в СМИ, объясняется в первую очередь отсутствием в массе населения явных политических убеждений и взглядов. Половина опрошенных в 1999 году и более 40 % в 2002 году не имели выраженных политических позиций или не смогли их артикулировать ( табл. 5.1 ). Если нет убеждений, глупо ждать серьезного сопротивления со стороны общества. Контроль президентской администрации над основными информационными каналами был установлен уже в 2002–2004 годах. (Одно это уже может свидетельствовать о неразвитости, недифференцированности социума).

Поле политико-идеологических взглядов населения можно описывать как инерционное множество не очень определенных или диффузных представлений о «социализме с человеческим лицом», родившихся еще в середине 1960-х годов. Этот несколько гуманизированный советский вариант государственного патернализма предполагал наличие «социального государства», обеспечивающего «справедливое распределение национальных доходов», защиту неимущих и социально слабых групп населения [44] От тоталитарной идеологии, требующей от населения жертв и дисциплины во имя построения небывалого «нового общества», «светлого будущего», от утопии благосостояния и равенства остались лишь резидуумы массовых иллюзий относительно государства, которое «должно», «обязано» повернуться к обычному человеку и озаботиться повышением качества его повседневной жизни, причем не в каком-то «будущем», а «здесь и сейчас». Оправданные сомнения в отношении альтруизма местной власти и бюрократии, с которыми обычно человек имеет дело, сочетались с неуверенными надеждами на доброго правителя, отца или «лидера нации», заботящегося о народе (или превращались в них, поскольку других средств сдерживания хищничества и произвола низовых властей люди не видели; себя они в таком качестве не мыслили). .

Именно это коллективное подсознание, присущее поколению дефицитарной экономики брежневского застоя, определяло доминанту массовых идеологических представлений в постсоветское время. Основное умонастроение могло быть дополнено вариациями на те же темы патерналистского государства, а именно – каким образом можно достичь желаемого состояния. Одни респонденты считали свои взгляды «коммунистическими». Другие, примыкавшие к ним, говорили о себе как о сторонниках «твердой руки», способной навести «железный порядок» в стране, укротить коррупцию в среде бюрократии, подчинить олигархов, заставить их «перестать красть» и «вернуть награбленное народу», сделав бизнес «социально ответственным». Третьи определяли себя как людей с русско-патриотическими убеждениями (по сути, имея в виду ту же самую организацию власти, но ориентированную на приоритеты русских). Четвертые называли себя «аграрниками» и т. п.

Людей, сознательно ориентированных на западные модели правового государства, разделения властей, защиту личных свобод, прав человека и других принципов современного демократического общества, насчитывалось (и насчитывается на всем протяжении последних 15 лет) сравнительно немного: от 7 до 12 % взрослого населения (максимум 15 % в отдельные моменты).

Поэтому можно сказать, что доктрина «суверенной» или «управляемой демократии» В. Суркова фактически ничего не искажала в этом понимании массами положения вещей, хотя и отдавала самым циническим образом риторическую дань иллюзиям либералов и демократов времен перестройки и гайдаровских реформ. Последующая политика лишь закрепила это состояние: медленное удушение конкуренции политических партий, ограничение интернета и информационного пространства, прессинг по отношению к общественным движениям и организациям гражданского общества, а стало быть – сокращение сферы публичных дискуссий до аудитории нескольких независимых изданий и интернет-порталов.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

До 2003 года этот научный коллектив именовался ВЦИОМ (Всесоюзный, после 1991 года – Всероссийский центр изучения общественного мнения). После того, как под давлением Администрации президента был уволен в нарушение всех действующих тогда законов директор ВЦИОМ Ю. А. Левада, все сотрудники ВЦИОМа перешли во вновь созданную некоммерческую организацию «Аналитический центр Юрия Левады» («Левада-Центр»).

Опросы общественного мнения показали, что респонденты разделились поровну на тех, кто готов проголосовать «за Путина» и принять «пакет» этих поправок, и тех, кто настроен против этих изменений: 47 % опрошенных «Левада-Центром» в январе 2020 года объяснили это тем, что Путин собирается и дальше оставаться у власти. Мнения о том, как он должен поступить, разделились пополам: 46 % полагали, что он должен уйти после окончания срока своего президентства, 45 % – может «избираться» и оставаться на своем посту и дальше (URL: https://www.levada.ru/2020/02/28/konstitutsiya-i-vsenarodnoe-golosovanie/; URL:https://www.levada.ru/2020/03/27/obshherossijskoe-golosovanie-po-popravkam-v-konstitutsiyu/; URL: https://www.levada.ru/2020/ 03/27/obnulenie-prezidentskih-srokov/).