Артем Кухарев - Свой круг

Галя: – Дим, не надо !

– Галенька, что с тобой? Что не так?

Галя: – Дим, я тебе тут сказать хотела… А, поехали в другой город со мной. Я не хочу оставаться здесь. Хочу уехать и учиться там, где мне по душе. Я уже выбрала, куда поеду и где буду получать образование. А дальше продолжу работать по своей любимой специальности, только представь! – с азартом начинает делиться мыслями с Димой.

– Ты уже решила? Уезжаешь?

Галя: – Я потому тебя и спрашиваю сейчас.

– А это что-то изменит – мое решение ?

Галя: – Ну не знаю… Но ты хотя бы скажи мне что-нибудь.

Дима отворачивается в сторону. Нервно пошатывая ногой, он наблюдает за другой влюбленной парочкой, сидящей на соседней лавочке посреди солнечной набережной. Спустя несколько секунд тишины он отвечает:

– А что если я скажу тебе нет ? Что если скажу, что я сейчас не готов к этому шагу, да и не знаю, буду ли готов к нему когда-либо. Что с того?

Галя: – Если ты боишься трудностей, то, я считаю, не стоит. Мы будем вдвоем – уже легче. Привыкнем к новому месту, мы же не на улице жить собираемся. Там квартирку снимем, пополам платить будем. Ну, первое время всегда тяжело, а потом ничего – приживемся.

– Приживешься . Потому как я не поеду никуда .

Галя: – Ну почему?

– Ты прекрасно знаешь мое положение – я тебе не раз рассказывал об этом. Да тебе по большому счету наплевать на все это ! Ты блестяще все уже решила самостоятельно.

Галя: – Да, решила. И что с того?

– Ничего, ничего абсолютно ! Будь уверена, ты все правильно сделала. Ты всегда так поступаешь.

Галя: – Тогда вообще не понимаю твоего поведения.

– Только вот я тебе скажу, Галенька, что так в нормальных отношениях не делается . Я лично всегда считался с твоим мнением, с уважением относился к твоим советам и решениям. Что делаешь ты: просто решила, не посоветовавшись со мной, уехать черт знает куда, и все. Спрашивается, на что я тебе ? Зачем тебе все эти отношения, если ты решаешь, что и как делать без моего участия?

Галя: – Если бы я решила все сама и твое мнение мне было бы не нужно, то мы бы сейчас здесь не сидели, а я уже давно уехала бы отсюда. Но все не так.

– Вот именно, что все не так . Я не пойму, к чему вся эта видимость уважения? Зачем ты вообще меня спрашиваешь? Ты ведь все равно уедешь – я знаю, что бы я здесь ни сказал. Так что за цирк ты устраиваешь? Мне это все сейчас не нужно, я хочу жить и дышать . У меня нет желания обременять себя материальными вопросами: как выживать в чужом городе и что там вообще делать, понимаешь?

Роза, сломанная порывом чувств, одиноко лежит на лавочке. Дима смотрит на нее и приподнимает взгляд на Галю, суетливо ходящую по кругу.

Галя: – Знаешь что? Забудь меня ! Хватит уже жить иллюзиями. Ты – неисправим. Ты думаешь хоть о ком-нибудь, кроме себя ? Одни жалобы и стоны, а все остальные будто пренебрегают тобой и не дают тебе подняться. Долго ты еще будешь оставаться ребенком ? Когда уже начнешь делать серьезные шаги? Ноешь и стонешь о том, как тебе сложно, не можешь найти себя. Так делай хоть какие-нибудь шаги вперед! Я вот делаю и буду делать их дальше. И буду счастлива, понял? А ты, видимо, так и останешься со своими тараканами в голове дальше рассеиваться в пыли и грязи этой чертовой дыры . Я старалась быть к тебе как можно откровенной и признательной, но к тебе с добром, а ты и видеть этого не хочешь! Прощай, парниша… – с долей истерии подходит к лавочке, демонстративно хватает свою сумку, закидывая на плечо и горделиво покидает место встречи.

– И вновь тишина. Та самая надоедливая тишина, от которой не устаешь. Лед теперь с реки перебрался на меня . Странно, почему-то я не удивлен. Может, правда, я слишком уж пессимистичный. Слишком зациклился в реальности… Нет, скорее, уже перебор… Или…

Незнакомец: – Или реальность открывает ничтожность фантазий , которыми живут окружающее большинство .

Рядом на лавочке сидит весьма аккуратненько тот самый незнакомец, что несколько лет назад около вокзала раздавал объявления.

Незнакомец: – Ох, да, извиняюсь, Рудольф, можно просто – Рудик. А иногда меня почему-то называют по имени Роман.

– Мы нигде раньше не виделись?

Рудольф: – Может, и виделись, может, и нет. Мир тесен – мало ли.

– Да, тесен. Ужас… – глубоко выдыхает, прикрывая ладонями лицо. – Какой кошмар. Как все надоело.

Рудольф: – С фрейлинкой не задалось?

– Да, видно, и не было ничего.

Рудольф: – Главное, не теряй веру . Не раскисай…

Собеседник провожает взглядом девушку, прищурившись от того, что заметил знакомый мрачный силуэт, появившийся на этой улице. Он медленно идет за Галиной, будто хищник прогуливается по своей территории, и внезапно оборачивается, смотря на Рудольфа. Рудольф, изменившись в лице, слегка улыбнувшись, продолжает:

Рудольф: – … а то совсем пропадешь .

– Да, куда уж хуже…

Тут герой начинает чувствовать такое состояние, словно он хочет выйти из своего тела и уже довольно успешно это делает. Рудольф же замечает по воздуху, что истинное сознание Дмитрия действительно вышло наружу, и отходит от лавочки все дальше, наблюдая за ними. Сам же герой смотрит в этот момент на свои руки и ощущает своего рода отчужденность своего сознания от тела. Конечности, как и все туловище, перестали отождествляться с чем-то родным и своим. Дима четко осознает, что он – это далеко не только его плоть, присутствующая на холодной набережной в данный час. Он – это гораздо более обширная сущность . Всеобъемлющее чувство одиночества сменяется страхом потерять контроль над собой. Но юноша улавливает нотки удовлетворения от происходящего: как бы ни пугало данное состояние своим происхождением и течением, в нем хочется находиться дальше. Интерес и любопытство узнать, что кроет за собой это индивидуальное ощущение, попытка понять, что будет дальше и как далеко можно выйти за пределы собственного биологического костюма, взяли верх. Рудольф же, не срывая глаз со второго Дмитрия и посматривая на рядом сидящего, говорит:

Рудольф: – Да, братец, совсем голову потерял. Ну, ничего – будем лечить. На-ка, выпей, – протягивает бутылку вина.

– Зачем … – Дима, придя в себя, снова возвращает внимание на рядом сидящего собеседника, с неким отвержением в голосе и мимике берет бутылку из его рук и отпивает.

Рудольф: – Впервые вижу такую хрень. – Откуда-то достает вторую бутылку и сам отпивает, не меньше нашего героя глядя на наблюдающий разум.

– Ты про что?

Рудольф: – Слушай, старик, у тебя возникало когда-нибудь ощущение, ну, скажем, что ты чувствовал себя не в своем теле? Ну, как бы резко начинал ощущать себя не внутри себя, а где-то со стороны?