Рене Генон - Символы священной науки

А вот что, с другой стороны, похоже, еще увеличивает сложность этой символики, но что реально может дать «ключ» к некоторым взаимосвязям: как мы уже объясняли ранее, если Грааль является сосудом (grasale), то он также есть и книга (gradale или graduale); и в некоторых вариантах легенды речь идет здесь не буквально о книге в собственном смысле слова, но о надписи, начертанной на чаше ангелом или самим Христом. Но надписи происхождения, по всей видимости, «надчеловеческого», в известных обстоятельствах появляются также и на lapsit exillis: [505] Как на "черном камне" Урги, который, как и все "черные камни" различных традиций, должен был быть аэролитом, т. е. опять-таки "камнем, упавшим с неба" (см. Царь Мира, гл. I). последний, стало быть, является "говорящим камнем", т. е., если угодно, "оракульной чашей", потому что, если камень может «говорить», издавая звуки, то он может делать то же самое (как щит черепахи в дальневосточной традиции) и посредством букв или изображений, появляющихся на его поверхности. Самое же примечательное с этой точки зрения есть то, что библейская традиция упоминает об "оракульной чаше", чаше Иосифа, [506] Бытие, XLIV, 5. которая могла бы — по крайней мере, в этом отношении — рассматриваться как одна из форм самого Грааля. И, любопытная вещь, оказывается так, что именно другой Иосиф, Иосиф Аримафейский считается обладателем или хранителей Грааля, перенесшим его с Востока в Британию. Удивительно, что, похоже, этим «совпадениям» — достаточно знаменательным, однако, — никогда не уделялось внимания. [507] "Оракульная чаша" является, в некотором роде, прототипом "магических зеркал", и в связи с этим мы должны сделать важное примечание, а именно: чисто «магическая» интерпретация, сводящая символы, в зависимости от случая, к их сугубо «гадательным» или «талисманным» аспектам, знаменует определенный этап в дегенерации этих символов, или, скорее, способа их понимания. Этап, впрочем, еще не столь продвинутый — ибо, вопреки всему, он еще соотносится с традиционной наукой — как чисто профаническое уклонение, признающее за символами просто-напросто «эстетическую» ценность. Следует добавить, впрочем, что зачастую именно под покровом этой «магической» интерпретации некоторые символы могли быть сохранены и переданы на уровне «фольклорных» пережитков, а это говорит о том, что и она также имеет свою полезность. — Отметим еще, по поводу "гадательной чаши", что видение всех вещей как присутствующих в настоящем, если понимать его в подлинном смысле (единственном, к которому может относиться «безошибочность», а именно о ней идет речь в случае Иосифа) находится в очевидной связи с символикой "третьего глаза". А следовательно, также и камня, упавшего со лба Люцифера, где последний занимал его место. Впрочем, и сам человек вследствие падения утратил "третий глаз", т. е. "чувство вечности", которое Грааль вернет тому, кто умеет завоевать его.

Вновь возвращаясь отсюда к lapsit exillis, мы отметим, что некоторые сближали его с Lia Fail, или "камнем судьбы", действительно, последний также является "говорящим камнем", и, сверх того, он мог быть в некотором роде и "камнем, пришедшим с небес". Потому что, согласно ирландской легенде, Fuatha de Danann будто бы принесли его с собой из места своего первоначального пребывания, которому приписывается характер «небесный» или, по меньшей мере, «райский». Известно, что Lia Fail был священным камнем древних королей Ирландии, а затем стал таковым же для королей Англии, будучи, согласно всеобще распространенному мнению, принесен Эдуардом I в Вестминстерское аббатство. Но что может показаться, по меньшей мере, странным, так это то, что этот камень отождествляется с тем, который Иаков освятил в Вефиле. [508] См. Царь Мира, гл. IX. Это не все: последний, согласно еврейской традиции, как представляется, был тем же самым, который сопровождал израильтян в пустыне и откуда изошла вода, которую они пили [509] Исход, 17, 5. — Напиток, источаемый этим камнем, должен быть уподоблен пище, даваемой Граалем, который рассматривается как "чаша изобилия". и которая, согласно истолкованию ап. Павла, была ничем иным, как самим Христом. [510] 1-е Коринф., 10, 4. — Отметим связь, существующую между помазанием камня Иаковом, помазанием королей при их венчании на царство и образом Христа или Мессии, основное значение которого есть «Помазанник». Он будто бы стал потом камнем Shethiyah, или "закладным камнем", помещенным в Иерусалимском Храме под местонахождением Ковчега Завета [511] В символике Сефирот этот "основополагающий камень" соотносится с Iesod; "краеугольный камень", к которому мы вскоре вернемся, соотносится с Kether. и таким образом, символически отмечающим "Центр мира", как подобным же образом отмечал его, в другой традиционной форме, Омфалос в Дельфах. [512] См. опять Царь Мира, гл. IX. Впрочем, Омфалос был бетилем, что идентично наименованию Бэт-Эль (Beith-El), или "Дом Божий". И поскольку все эти идентификации, очевидно, сходны, то можно уверенно сказать, что во всех этих случаях в действительности речь всегда идет об одном и том же камне.

Нужно, однако, отметить — применительно к «строительной» символике — что основополагающий камень, о котором только что шла речь, никоим образом не следует смешивать с "краеугольным камнем", потому что последний является увенчанием здания, тогда как другой кладется в центр его основания. [513] Поскольку положение этого "основополагающего камня" не является угловым, он не может — по крайней мере, в этом отношении — давать повод к смешению, и вот почему мы не говорили о нем в связи с "краеугольным камнем". И, таким образом, будучи помещен в центр, он равным образом отличается от "закладного камня", понимаемого в обычном смысле этого выражения, поскольку последний занимает один из углов того же основания. Мы уже сказали, что в закладных камнях четырех углов основания есть как бы отражение и присутствие подлинного "краеугольного камня" или "камня вершины". В рассматриваемом случае также можно говорить об отражении, но речь идет о более прямой связи, нежели в предыдущем случае, потому что "камень вершины" и "основополагающий камень" располагаются на одной и той же вертикали, так, что последний оказывается как бы горизонтальной проекцией первого на план основания. [514] Это соотносится с тем, что мы уже отмечали по поводу горизонтальной проекции пирамиды, вершина которой проецируется в точку пересечения диагоналей квадрата основания, т. е. в самый центр этого квадрата. В оперативном масонстве расположение здания ранее, чем приступить к его строительству, определялось с помощью того, что называют "методом пяти точек". Он состоит в том, чтобы вначале фиксировать четыре угла, где должны быть заложены первые камни, а потом центр — т. е., поскольку обычно основание является квадратным или прямоугольным, точку встречи его диагоналей. Вехи, которые отмечали эти пять точек, назывались landmarks; несомненно, таков первичный и исходный смысл этого масонского термина. Можно было бы сказать, что этот "основополагающий камень", пребывая на одном и том же плане с ними, синтезирует в себе частные аспекты, олицетворяемые камнями четырех углов (этот частный или частичный характер находит выражение в косине линий, которыми они соединяются с вершиной здания). В действительности, "основополагающий камень" центра и "краеугольный камень" являются, соответственно, основанием и вершиной осевого столпа, будь последний воплощен видимым образом или существуй он только «идеально». В последнем случае этот "основополагающий камень" может быть камнем очага или камнем алтаря (что в принципе одно и то же), который, во всяком случае некоторым образом, соответствует самому «сердцу» здания.