Евгений Черносвитов - Торрент Сутра СНА. Новые главы. Зигмунд Фрейд и Иван Галант

Все, что было, есть и будет в нашем сознании – не больше, чем калейдоскоп озарений, «идиотизмов», сиюминутных впечатлений – вкупе с déjà vu et a jamais vu. То есть, конфабуляции и псевдореминисценции обыденной жизни. И, вот, между ними, то мечется, то замирает, в поисках своего места и смысла, наше несчастное Я!

…« Если, предположим, Гамлет увидел призрак своего отца во сне – видят же люди сны-на-яву, то и монолог „Быть или не быть“, есть мысли спящего на яву. Только во сне можно бояться смерти как сна»

«Сны сбываются… во сне. Отсюда пожелание: сон в руку », – подумал я, проснувшись сегодня после, наконец сбывшегося сна во сне. Я уже писал выше, что меня десятки лет преследовал один и тот же сон: я приезжаю в Москву (или в неопределенное новое место жительства), а, мой диплом врача, полученный в ХГМИ, оказывается, почему-то недействительным. Я учусь заново в медицинском институте, заканчиваю его, но меня не допускают до государственных экзаменов по какой ни будь причине. Например, пропуск занятий, по одному – какому, не ясно, предмету. Первые сны были несколько иные: меня допускали до государственных экзаменов, но я должен был сдавать …высшую математику – и теорию, и практику. То есть предмет, который в медицинском ВУЗе ни в какой стране не преподают. Так вот, в сегодняшнем сне, мой диплом ХГМИ не только признали, но объявили « дипломом №1»! Ч то это значит, я не знаю. И сделала это… королева Елизавета II. Больше того, королева Великобритании наделяет меня полномочиями оценивать и квалифицировать медицинские знания и, следовательно, дипломы, которые их удостоверяют, врачей и выпустивших их медицинские факультеты Ее Королевства. Видя этот сон, я сначала удивился, а потом вздохнул с облегчением, в надежде, что прежние сны, которые мне были неприятны, больше ко мне не вернутся. Сказав себе: сон в руку, я пожелал себе, что хотя бы одна из серьезных сегодняшних проблем, которые я не могу решить и давно. Конечно, срок моих реальных проблем гораздо меньше, чем срок сна с непризнанным дипломом ХГМИ. А, также, со зря потраченным временем – шесть лет (!) Повторное обучение, с возможности получить новый диплом, наконец, разрешилось. Увы, чудо не произошло. Все осталось на своем месте… Я не знаю, есть ли нечто, имманентное и перманентное, что вызывает у меня данный сон. Но вчера Катя сказала, что пора нам распечатать наши дипломы академиков Международной Славянской Академии (отделения Великобритании и Ирландии) … Если это и есть причина моего сна, то, (повторяю, что сон с незаконченным медицинским образованием – древний. К тому же, я что-то не помню, что бы была какая нибудь причина, которая могла как-то вызывать его, спрятавшись в моем бессознательном. И, какое отношение это имеет к МСА? В сегодняшнем сне главное – моя уверенность, что с какой-то важной своей проблемой я, наконец, покончил. Я испытал глубокое облегчение, как будто освободился от какого-то бремени.

…Последнее время меня чрезвычайно беспокоит мысль, появляющаяся без всякого вызова и повода с моей стороны и довольно-таки банальная, если учесть идею, лежащую в основе моей непрошенной гости, в истории философии. А именно: что тянет нас в жизни жить – идея, логика обстоятельств или хаос случайностей? Для меня эта мысль сейчас не досужий итог неких осознанных и неосознанных размышлений, а то, что больше всего подходит под определение руководство к действию «здесь» и «сейчас», и вообще. Нет, конечно, не страх «загробной жизни»: общеизвестно и верно, что не умереть страшно, страшно умирать. Боль, вина, беспомощность и отчаяние, и подобные «прелести», которые могут предшествовать агонии: вот, что тревожит нас, и заставляет терпеть невзгоды наши; иначе, кто снес бы нелепости и глумления своего века? ..

А теперь о сне, из-за которого я не садился писать почти неделю. И писать начал лишь потому, что вчера неожиданно нашел разгадку «ключа» сна (как в «Трех ключах» Ted Dekker). Мне приснилась Тамара Амплиевна Доброхотова, коллега и друг, о которой я много писал и считаю, что (родные и жены не в счет) она и еще две женщины – мировые гении в медицине второй половины ХХ-го века – Раиса Сергеевна Яцемирская и Айна Григорьевна Амбрумова, придали моей жизни подлинный, а не мифический смысл. Я никогда не видел Тамару Амплиевну молодой, даже на фотокарточке и никогда не был у нее дома. Мы познакомились, когда ей было за 50. Общение наше, всегда предельно насыщено. И, ни с одной женщиной я не был так близок духовно (если есть «места» в душе, то второе место занимает Раиса Сергеевна, а третье Айна Григорьевна), как с Тамарой Амплиевной. Кстати, первое слово, которое я произнес сразу, когда меня принесли домой из роддома, было Тамара. Все женщины, кто его слышал (моя мамочка, бабушка и их подруги) решили, что у меня будет жена Тамара. Но у меня не было даже физической близости ни с одной Тамарой… Наверное, я произнес имя Тамары Амплиевны Доброхотовой!

Во сне я видел Тамару Амплиевну молодой, почти юной. Я был на каком-то балу в ярко освещенном зале, среди нарядных и красивых людей, мне незнакомых. Вдруг увидел Тамару Амплиевну. Она для меня всегда была, есть и будет самой прекрасной женщиной. Но во сне ее образ превосходил все мои фантазии. Она увидела меня и свойственной ей грациозной походкой быстро пошла ко мне. Она подошла и неожиданно прижалась ко мне со всей силой юного совершенного тела, обняв меня за плечи и начала целовать… Тамара Амплиевна всегда мне чем-то мне напоминает женщину, которую я считаю идеалом женской архитектоники – Сид Черрис. А, во сне, молодая, тем более! Нет, не это меня поразило, а ее платье: оно было длинное, как полагает быть вечернему бальному платью, черное с какими-то серебряными прожилками-блестками. Именно платье меня почему-то очень волновало и интересовало, что выпадало из ситуации, в которой я видел нас. Образ Тамары Амплиевны, естественно, живет в моей душе и никогда ее не покидает. Но за последние два года в моей жизни не было ничего, что могло бы как-то быть связанным с этим сном. С Тамарой Амплиевной, последний раз я виделся три года назад. Было это у нее в кабинете Института нейрохирургии им. Н. Н. Бурденко. И два года назад говорил по телефону. И все…

Моисей работы Микеланджело.

«I was never one to patiently pick up broken fragments and glue them together again and tell myself that the mended whole was as good as new. What is broken is broken – and I’d rather remember it as it was at its best than mend it and see the broken places as long as I lived».