Алина Витухновская - Цивилизация хаоса. Философия, публицистика, проза и эссе

Мало кто ныне рискнёт относиться к себе с абсолютной серьёзностью. Но именно из серьёзности проистекают и идейная целостность, и величие. В этом смысле субъекту не стоит ориентироваться на современность. Постмодернизм – это другие.

Приручить смерть

Приучить себя к абсолютному одиночеству – это значит приручить смерть.

Страх демиургиста

Страх сойти с ума – это страх объектного сознания, которое полностью зависит от его связей с реальностью, с матричной пуповиной. Субъект же взаимодействует с реальностью и использует её для достижения своих целей, но не зависит от неё онтологически, радикально. Страх сойти с ума – это страх демиургиста.

Прощение

Прощение – одна из матричных скреп, основ. Чем более вы простили, тем более матрице дозволено. Отсюда – сокрушительный социальный успех христианства.

Смерть как комфорт

Обыватель неосознанно видит смерть как комфорт. Комфорт – основной политический и метафизическо-идеологический месседж. Христос ежели и распят, то УДОБНО. Было бы неудобно, его изображение не носили бы на шее. Рациональному сознанию сего не понять. Противоречие между рациональным и религиозным сознанием порождает проявленный мир. Избавиться от противоречия можно лишь посредством силовых ресурсов.

Основная заповедь гешефтного героя – никогда никому ничего не объясняй. Разница между героем и невротиком – только лишь в объяснении.

Метафизическая сегрегация

В наше время «обособленные личности» уже не ищут «своих» и не объединяются в тайные общества.

Через тотальную сегрегацию – к тотальной субъектности, через субъектность – к цели.

Деструктивный ум

Деструктивный ум – некий чудовищный тип ума, подвергающий разъедающему анализу всякую информацию, тщетно жаждущий структурированного знания и вечно обращающий всякое знание в хаотическую пыльцу.

Деструктивный ум – свойство смыслового и онтологического изгоя. Деструктивный ум – некое свойство, тождественное Изначальному (подлинной Самости, Добытию).

Деструктивный ум – нечто глубоко дискомфортное для носителя. Деструктивный ум – опровержение мира в невозможности удовлетворить самое себя (здесь и сейчас). Вернее, в невозможности подлинно воплотить.

Ностальгия

Ностальгия – опасное чувство, нефть здешних геронтократов.

Истинность

Стоит заметить, что истинность есть антагонист искренности. Кто претендует на истину, лишён чувственных озарений.

Обыватель

Понятие «герой» становится смешным в геометрической прогрессии ещё и потому, что обывателю нет никакой нужды быть героем: он человек адаптированный, онтологически бесстрашный, он настолько удалён от трансцендентного понимания ужаса бытия, что ему как бы и нечего бояться.

Смерть обывателя

Человек, пытающийся быть исключительным, много внимания уделяет акту Смерти вообще и своей собственной в частности. Для него сама Смерть и самопрезентация в ней уже является сакральным и героическим актом. Тогда как безропотная смерть обывателя, обыденная его смерть выглядят куда героичней. Не столько выглядят даже, сколько и является.

Две тотальности

Я знаю две превалирующие, определяющие тотальности – тотальность Смерти и тотальность Эго. Иногда посредством неких инфернальных подземных толчков они соединяются в одну, это и есть Свойство Смерти – то, как можно бы было её описать.

Рационализировать мир

Как известно, Ницше под конец жизни фактически сошёл с ума. Да и Хайдеггер был не очень здоров физически. Вообще, мало я припомню мыслителей-теоретиков сверхчеловеческого (у Хайдеггера об этом немного – только лишь сиюминутная симпатия к национал-социализму, но всё же), кто отличался бы здоровьем – как психическим, так и физическим, витальностью вообще.

У меня есть крамольное соображение, что сама попытка оседлать (осознать) бытие полностью во многом лежит в сфере психофизиологии. Проще говоря, если бы мне предложили на выбор открыть все тайны бытия или быть суперфункциональной, я бы выбрала второе. Не говоря уже о том, что я вообще не верю, что бытие несёт в себе какую-либо тайну. Сакральность, придаваемая ему, есть болезненная наволочь истощённого объективистского сознания, которое таким образом пытается оправдать самое себя, тогда как абсолютный субъект, или же сверхсубъект, противостоит бытию и абсолютно самодостаточен. Во всяком случае, как идея. Рационализировать мир – вот его задача. Рационализировать же равнό десакрализовать.

Гностицизм

Если бы в мире существовало подлинное знание, то мира бы не было.

Страховые выплаты христианства

Христианство, как и любая религия, апеллирует к страху смерти и играет на нём, но атеист, тем более рационалист, человек здравомыслящий, понимает, что он может умереть как угодно – возможен любой концентрат физических и экзистенциальных пыток, как, впрочем, и их минимализация, которая есть и вопрос случая, и предварительного самообеспечения.

Так, поместив себя в благоприятные финансово-фармакологические условия, вы обеспечиваете себе некие отступные. Так же и религия предлагает отступные, но, в отличие от вышеупомянутых, абсолютно фиктивные, как то: надежда, искупление грехов, обещание жизни вечной. Оболванить и ничего не дать взамен – вот и вся нехитрая афера.

Философское недоразумение

Герой состоит из страха и абсолютного понимания природы вещей (ведущих либо к величию, либо к безумию), но не из накачанных метафизических мускулов и патетических деклараций. Посему философское недоразумение прошлого века – сверхчеловек – и не могло состояться.

Выдвинутость в смысл

То, что Хайдеггер называл «выдвинутостью в смерть», – единственная объективная реальность. Все остальные «реальности» фиктивны и носят успокоительный характер. Человек, осознающий своё отсутствие-исчезновение, и есть человек осознающий. В сравнении с ним ницшеанский сверхчеловек – лучший среди равноубогих, сродни обезумевшей дарвиновской обезьяне. При этом осознание выдвинутости в смерть, пока она является только лишь констатацией, есть обречённая пассивность, у коей есть два противодействия – материализм и аннигилляция бытия.

Нет

На мой нескромный, здешнее логократическое, «высокодуховное» и экономически-инфантильное общество чересчур психотерапевтично. Оно постоянно произносит, изрекает, обсуждает, забалтывает нечто. Оно всегда предпочитает обсудить нечто, чем нечто разрешить. Чем больше проблема, тем больше пустой болтовни.