Олег Радмиров - Смысл жизни человека

Здесь можно задаться вопросом о том, зачем так глубоко вникать во все эти фундаментальные вопросы. А затем, что если никто до конца не будет разбираться с указанными вопросами, то нас всех так и продолжат вводить в заблуждение. Какие бы предатели ни занимали высокие должности в научной среде, как бы они ни стремились противодействовать процессу поиска истины и шельмовать тех, кто эту истину ищет, все их действия рано или поздно перестанут приносить результат. Возможно, что все это произойдет быстрее, если на государственном уровне начнут вводить уголовную ответственность за сознательный саботаж научной деятельности. Так или иначе, истина в любом случае станет известна, но мы немного отвлеклись, и стоит продолжить тему непосредственно о самой истине.

Раз уж мы коснулись природы самой истины, то целесообразно затронуть еще и вопрос о ее постоянстве. Например, бытует мнение, что истина постоянна на протяжении миллиардов лет. Однако при таком мнении не учитывается, что реальная действительность находится в постоянном изменении и, стало быть, данное обстоятельство должно менять и истину. Предположим, что атмосфера нашей планеты содержит 100 условных единиц кислорода и это истина. Через 10 лет количество кислорода в атмосфере нашей планеты может измениться и содержание в атмосфере 100 условных единиц кислорода уже может не оказаться истиной. Тем не менее, приведенное утверждение о постоянстве истины представляется верным, но верным только в части, если так можно выразиться, фундаментальных основ реальной действительности и основополагающих взаимосвязей. По всей видимости, такие основы-связи обеспечиваются благодаря неким нерушимым законам. Такие законы не без оснований называют общими универсальными законами Мироздания. Эти законы атеисты также могут назвать глобальными законами природы, а религиозные люди – божьими законами. Между прочим, осознание таких законов может во многом поставить точку в спорах между адептами всех религий мира и даже атеистами, которые, между прочим, также являются верующими, поскольку верят в то, что бога нет.

Но вернемся к рассмотрению понятия знания, ведь на самом деле нет неразрешенных вопросов, даже если эти вопросы кажутся таковыми. Итак, поскольку результаты познавательной деятельности субъективны, очевидно, что они не могут быть в обязательном порядке быть истинными. Если мы говорим о том, что знание полностью соответствует истине, то знание можно назвать истинным, то есть отвечающим критерию истинности. В противном случае знание критерию истинности не отвечает и истинным быть не может. Поэтому представляется необходимым отказаться от критерия истинности в смысле того, что знание должно всегда полностью согласовываться с истиной. Однако необходимо учитывать, что вектор эволюционной трансформации знания должен быть направлен таким образом, чтобы оно становилось ближе к истине и в конечном итоге полностью стало согласовываться с ней. По всей видимости, только в таком смысле можно использовать критерий истинности знаний, который сам по себе имеет исключительную важность для определения сути знаний.

Разобравшись с критерием истинности, стоит попытаться следовать дальше на пути к выяснению природы знаний для того, чтобы сформулировать наиболее точное определение этого понятия, которое, к сожалению, затруднительно, если вообще возможно найти в специальной литературе по причине нежелания влиятельных сил в научной среде освещать ряд важных вопросов. Как уже было отмечено, знание должно быть подтвержденным, логически обоснованным и заслуживающим доверие. Однако ранее приведенный пример с именем Николай позволяет сделать вывод о том, что знания могут приобретаться, минуя этап его подтверждения и логического обоснования. Да и в учебниках истории России порою нет абсолютно никакой логики в описываемых событиях, о чем уже заявляли многие авторы. Тем не менее, школьники без особых затруднений приобретают знания из прочтенных учебников истории, несмотря на отсутствие достаточных логических связей между событиями прошлого. Совершенно очевидно и то, что школьники едва ли могут проверить информацию, связанную, например, с историей древнего мира и прочтенную в учебниках. Все это говорит о том, что критерии логического обоснования и подтверждения едва ли могут быть в действительности критериями понятия знаний.

Из трех только что отмеченных критериев знаний остается проверить только еще один критерий, который связан с тем, что знание должно заслуживать доверие. Этот критерий перекликается с уже ранее выраженной мыслью немецкого историософа О. Шпенглера, который считал знание поздней формой веры. В чем-то схожую мысль также выражал средневековый схоласт Ансельм Кентерберийский (1033—1109). Он говорил: «Верую, чтобы знать». Можно заметить, что все эти мысли не без основания как-то связаны с понятием веры и связаны они не случайно. Если вспомнить все те знания, которыми мы обладаем, и наше отношение к ним, то окажется, что в той или иной мере мы полагаем, что они соответствуют реальной действительности. Все это наталкивает на мысль о том, что критерий доверия есть вера, которая во всех случаях обязательна для формирования знаний. Очевидно, что при отсутствии у субъекта веры в истинность информации последняя его знанием стать не может. Если человек не будет верить в истинность зачатков формирующихся знаний, то он однозначно откажется от них и наверняка будет прав, так как недостоверная информация в понимании субъекта его знанием быть не может. Чтобы это понять, можно представить следующую ситуацию. Например, если человек будет часто ошибаться в ответах на вопросы, то на очередной вопрос он может сказать, что не знает ответа по причине наличия у него серьезных сомнений в том, что он знает правильный ответ.

Таким образом, наряду с тем, что знание является категорией субъективной, оно еще имеет такой обязательный критерий, как критерий веры. Представляется, что только вера субъекта в то, что он обладает информацией, в той или иной мере соответствующей реальной действительности, и переводит такую информацию в категорию знаний для субъекта. Но все ли действительно критерии понятия знания мы выявили или есть иные? Если вспомнить те известные в науке определения понятия знания, которые были упомянуты выше, то можно выделить еще критерии образности и обобщенности. Согласно этим критериям знания без достаточных на то оснований определяют как субъективный образ реальности в форме понятий, представлений и как форму существования обобщенных результатов познавательной деятельности. Однако насколько обоснованны сами критерии, которые «породили» такие определения, и не таится ли в них заблуждений? Чтобы ответить на данный вопрос, можно обратиться к понятию образного мышления и попытаться для начала разобраться в вопросе об обязательности обобщенности результатов познавательной деятельности в составе исследуемого понятия знаний.