Владимир Влялько - Не живи дольше жизни. Психология, фантастика, философия

Симпатичная девушка прошла мимо меня, осыпав зелеными искрами беглого взгляда, и скрылась в купе. Я растерялся как мальчишка, забыв о своем новом даре, способном прочесть чужие мысли. Сейчас, находясь в полудреме железнодорожного бытия и вспомнив о своих новых способностях, я попытался настроиться на ее волну, представив промелькнувший образ и взгляд симпатичной попутчицы.

На этот раз попытки мои оказались тщетными. Уставший мозг или перегородка между купе превратили меня в обычного человека, живущего по существующим правилам миропорядка, не умеющего вторгаться в чужие души.

«Может, я уже не могу читать посторонние мысли и навязывать свои, – думал я, – зачем тогда эта поездка в Москву на поиски актера Тихова, не лучше ли вернуться домой?».

В промежутках между урывками нервного сна я вспоминал девушку из соседнего купе, явно представляя милый образ, чувствуя ее ровное дыхание рядом. Мне показалось (утром, при окончательном пробуждении), что она уже не спит. Так и было. Я сразу заметил ее, когда вышел в коридор. Она была уже собрана и, казалось, никакие дорожные неудобства не повлияли на ее внешний вид. Поймав ее взгляд, я поклонился и получил в ответ приятную полуулыбку. Плащ болотного цвета очень шел к ее глазам, а бордовый шарфик дополнял яркий образ, продолжавший оставаться для меня незнакомым и загадочным.

Памятуя о неприятном видении в больнице, когда я вышел из своего тела, воцарившись в голове Абрамова и оставил свою телесную оболочку в полумертвом состоянии, я не решился проделать это с незнакомкой, переносясь в ее образ.

«Нет, воздержусь от подобного эксперимента, – посчитал я, -попробую лишь распознать ее мысли».

«Интересный парень! Но какой-то нерешительный. Не поэтому ли многие красивые женщины одиноки? Мужчины опасаются начать с ними разговор, предполагая поражение, и оставляют женщину без внимания. А жаль!» – отчетливо увидел я (именно увидел) ее размышления.

5

Неужели Солнце когда-нибудь поглотит Землю? Пусть через миллиарды лет, но это, по прогнозам ученых, обязательно произойдет. И что? Канут в безлюдную вечность полотна Тициана, музыка Чайковского и дворцы Санкт-Петербурга? Не утешает и тот факт, что наша жизнь пройдет без этих печальных потрясений, которым суждено случиться в далеком-далеком будущем.

Философские думы посетили меня в московском Доме актера, где я находился с надеждой повидать Вячеслава Тихова. Не решив еще, что я предприму, увидев знаменитого актера, какими будут адресованные ему мои первые слова, я терпеливо ждал его выхода из кабинета, где, по подсказке вахтера, он находился.

Последнее время Тихов серьезно болел, поэтому редкой удачей было застать его здесь. Возникал вопрос о том, насколько я вправе вторгаться в мозг (а значит и в жизнь) прекрасного актера и хорошего человека при таком его состоянии. Оправдывало меня лишь одно: попытка проникнуть в сущность актера, когда он находился в другом возрасте, был красивым и здоровым. Подобный эксперимент я еще не осуществлял, но был уверен в его реальности. Не знаю, на чем основывалась моя убежденность.

В пяти метрах от меня открылась тяжелая дубовая дверь. Из нее в коридор (и в мой мир) вышел Вячеслав Тихов, не подозревая, что в его мир желаю шагнуть я. Было заметно, что это был пожилой человек, проживший сложную, но интересную жизнь. (До встречи с Тиховым я изучил его биографию).

Много интересных событий произошло в его жизни. В частности, любопытный диалог состоялся однажды между первыми лицами государства после просмотра известного сериала с участием Тихова.

СУСЛОВ: Я возражаю против показа этого фильма, так как в нем не отражена героическая борьба советского народа.

АНДРОПОВ: Но не мог же весь советский народ работать в ведомстве Шелленберга!

Фильм был показан «негероическому» советскому народу и стал значительным явлением в жизни СССР. Более того, благодаря актерскому мастерству Тихова, герой его фильма превратился в реального человека. Леонид Брежнев озадачил КГБ найти разведчика и вручить ему орден Красной Звезды. После объяснений о вымышленности экранного образа генсек дал поручение наградить самого Тихова, правда, орденом меньшего достоинства. Так реальность и вымысел переплетались между собою, становясь единым целым, нерасторжимой картиной жизни.

– Вячеслав Иванович! – Я подошел к Тихову. – Извините, не могли бы вы уделить мне минут пять. Я корреспондент «Санкт-Петербургских ведомостей».

– Нет, извините, я спешу. Кроме того, интервью давно не даю, так что не обессудьте, – актер вежливо кивнул и устремился к выходу.

Я не стал повторять попытку и медленно пошел за ним, не обижаясь на прозвучавший отказ. Важно было услышать голос актера, посмотреть ему в глаза и представить себя на его месте, что и обещало успех моей операции. Волновало другое – что делать с моим опустошенным телом, если я решусь на мозговую прогулку именно сейчас, на пороге этого помещения. Теперь я был осторожен и понимал, что если мое тело не последует за моим мозгом и не переселится с ним вместе в желаемый объект, я рискую навсегда остаться иллюзорной субстанцией с непонятным будущим.

Несмотря на грядущую катастрофу Земли, о которой подумалось ранее, я все же желал остаться здоровым человеком и достойно пройти свой путь, как все нормальные люди. Разве только с замечательным даром перевоплощения в дополнение к существующим земным качествам.

Солнце приближалось к закату, когда я вышел из Дома актера. Тяжелая дверь громко захлопнулась за мной, вспугнув готовящихся ко сну птиц на ветках соседних деревьев.

Обернулся и Тихов, шагающий к машине зеленого цвета у обочины. Он виновато улыбнулся мне и продолжил движение. Ему навстречу устремилась молодая женщина в темно-зеленом плаще. Она улыбалась знаменитому актеру и приветственно махала рукой.

Я опешил. Сомнений не было. Это была соседка из моего вагона, загадочная попутчица, с которой я не осмелился познакомиться.

6

Говорят, имя определяет судьбу человека. Ее звали Екатериной, Катей. Гороскоп называет это имя царским, вместе с тем, относит его носительниц к нежным и милым созданиям с развитым воображением.

Я смотрел на Екатерину (глазами Тихова) и не мог налюбоваться ею. Да, я рискнул оставить свое бренное тело на одинокой парковой скамейке и переселиться в мозг уважаемого артиста. Старался довольствоваться лишь ролью незримого наблюдателя, не вторгаясь в сам мозг знаменитого человека. Мое воображение занимала теперь лишь Екатерина.

Из диалога двух сидящих в машине людей (мое присутствие никто не ощущал) я понял, что рядом находятся любящие отец и дочь, внешне похожие друг на друга и дорожащие своим родством. Но меня в данной ситуации смутило мое незримое положение, дающее возможность исподтишка наблюдать за ними, вторгаясь в жизнь этих людей без их согласия. Имел ли я на то право, руководствуясь своими интересами? Не уверен.