Дмитрий Волков - Свобода воли. Иллюзия или возможность

Утром первого дня экипаж полицейских произвел задержание «подозреваемых». Это оказалось довольно неожиданным. Будущим «заключенным» были предъявлены обвинения, на них надели наручники и с завязанными глазами на полицейской машине привезли в помещение «тюрьмы». Там «охранники» по протоколу провели прием поступивших: их обыскали, раздели догола, обрызгали из баллончика с дезодорантом, якобы для дезинфекции, одели в новую тюремную форму. Этой формой были робы с номерами, под которыми запрещалось что-либо носить. На щиколотку «заключенным» надели цепочку с замком, а волосы закрыли нейлоновой шапочкой. Выполнение процедур предназначалось для того, чтобы придать еще большего реализма тюремной обстановке, а форма и присвоение номеров способствовали «деперсонализации» «заключенных».

«Деперсонализации» были подвергнуты и «охранники». Им были выданы одинаковые рубашки цвета хаки, деревянные полицейские палки, свистки и черные очки. Эти атрибуты носили символический характер. Палки применять запрещалось, однако все это должно было способствовать вживанию волонтеров в свои роли, а также формированию новой идентичности. Как показал эксперимент, это произошло даже быстрее и радикальней, чем могли предположить организаторы. Пожалуй, наиболее явно это стало проявляться во время «пересчетов».

Эта рутинная процедура формально предназначалась для проверки наличия всех «заключенных» на месте. Первые пересчеты также предназначались для ознакомления заключенных со своими номерами. Но «охранники», ощутив свою власть над «заключенными», превратили процедуру в психологическое истязание. С шутками и издевками они заставляли «заключенных» десятки раз повторять номера, в разных порядках, с разными интонациями, пропевая их, делая различные жесты. «Заключенные» недоумевали. Однако любые попытки сопротивляться этим издевательствам стали вызывать агрессию. «Охранники», освоившись со своей ролью, осознавшие собственную безнаказанность, заставляли десятками раз повторять одно и то же. Тех, кто не выполнял команды или делал это неохотно, раздевали догола, заставляли приседать или отжиматься. Через некоторое время и это стало казаться недостаточным: «охранники» стали ставить на отжимающихся ноги или заставляли других «заключенных» садиться сверху. Пересчеты, которые должны были длиться десять минут, стали растягиваться на часы.

Издевательское поведение «охранников» вызвало протест среди «заключенных». Им было трудно смириться с подобным произволом, ведь в их представлении «охранники» не отличались от «заключенных»: и те и другие были просто участниками психологического эксперимента, и роли были определены случайным образом. На второй день мятежники забаррикадировали собственные камеры и отказались выходить. Но сопротивление вызвало еще большую агрессию со стороны «охранников». Мятеж был подавлен с крайней жестокостью. «Охранники» вызвали дополнительную смену в подмогу и стали распылять огнетушители через решетки в камеры. Задыхающиеся «заключенные» вынуждены были сдаться, но им не удалось избежать наказания. Наиболее непокорных заключили в изолятор, у остальных забрали кровати и постельное белье. Но даже на бетонном полу им не удавалось выспаться.

«Охранники» стали проводить пересчеты и ночью с новыми и новыми издевательствами. Нервные срывы и беспомощность «заключенных», казалось, вызывали еще больше энтузиазма. «Охранники» стали раньше приходить на работу и придумывали все больше и больше бесполезных и абсурдных действий, которые они вынуждали совершать «заключенных» (например, заправлять и разглаживать постель, перетаскивать с места на место пустые коробки и т. п.). Более того, они запретили бунтарям пользование туалетом – это стало привилегией наиболее послушных «заключенных». Остальным в камеры поставили ведра, так что вскоре запах и гигиеническое состояние «тюрьмы» стало совершенно безобразным. Когда издевательства стали носить порнографический характер, руководитель эксперимента вынужден был вмешаться. За пять дней молодые, психически здоровые ребята из благополучных семей, никогда не проявлявшие склонность к насилию, превратились в садистов. Как это могло случиться? Откуда возникла такая изощренность и изобретательность в способах унижения?

По мнению Ф. Зимбардо, основной причиной этого была Ситуация. Сама сущность «тюремного порядка» и распределение ролей оказались достаточным основанием для возникновения аберрантного, антисоциального поведения «охранников». Введенные символические элементы и процедуры, из которых состоял «порядок», спровоцировали агрессию. В этих условиях индивидуальный моральный характер оказался подавленным. В очень короткий срок внешние обстоятельства трансформировали личности даже тех, кто не имел никаких первоначальных склонностей к садизму. Таким образом, эксперимент показал, что тюремный порядок ведет к моральной деградации стражей. Однако, как заметили наблюдатели, моральная деградация распространяется и на заключенных. С течением времени даже они начинают копировать поведение стражников – отношение заключенных друг к другу также зависит от общей динамики. То есть все участники, независимо от их роли, подпадают под контроль ситуации и это ведет к моральной деградации участников. Из эксперимента следует, вероятно, что тюремный порядок не соответствует поставленным обществом целям.

Впрочем, из Стэнфордского тюремного эксперимента, как я уже говорил, можно сделать и более общий вывод. Возможно, из него следует, что внешние обстоятельства определяют действия индивидов и что разница между преступниками и жертвами – только в ситуации, в которой они оказываются. Одним выпадает роль преступников, другим – стражей, и в этом кроется объяснение различий. Подобный вывод можно попробовать обосновывать и результатами другого знаменитого эксперимента. Его провел один из самых влиятельных психологов XX в., Стэнли Милгрэм из Йельского университета. Милгрэм показал, что под воздействием авторитета люди способны совершать аморальные поступки, которые они никогда не совершили бы самостоятельно.

В Эксперименте о подчинении 1963 г. участвовали сорок мужчин в возрасте от двадцати до пятидесяти лет из разных социальных групп. Среди них были инженеры, школьные учителя, продавцы, рабочие и даже ученые. Участникам объяснили, что цель эксперимента в том, чтобы исследовать влияние боли и наказаний на память. Эксперимент начинался с распределения ролей: участники тянули жребий и, как они думали, могли получить роль либо учителя, либо ученика. На самом деле все участники получали роль учителя. Роль ученика всегда выпадала приглашенному актеру.