Александр Шубняков - КОРПОРАЦИЯ ПО ТУ СТОРОНУ ДОБРА И ЗЛА. ЧАСТЬ ВТОРАЯ

– Для разрешения вашей проблемы надо посмотреть на учения тех философов, которые учили что жизнь бессмысленна.

– Логично если я боюсь потерять свободу, то нужно посмотреть на учения других философов, которые утверждали свободу, даже ценой отказа от смысла

– Ницше трезво понимал, как атеист, что смерть Бога не оставляет, возможностей для истолкования мира. Более того, он даже создал особую теорию, чтобы окончательно разделаться с возможностью истолкования мира,

Представь себе – однажды днем или, быть может, ночью тебя в твоем уединеннейшем уединении неожиданно посетил бы злой дух и сказал бы тебе: «Эту жизнь, которой ты сейчас живешь и жил доныне, тебе придется прожить еще раз, а потом еще и еще, до бесконечности; и в ней не будет ничего нового, но каждое страдание, и каждое удовольствие, и каждая мысль, и каждый вздох, и все мельчайшие мелочи, и все несказанно великое твоей жизни – все это будет неизменно возвращаться к тебе, и все в том же порядке и в той последовательности… Песочные часы бытия, отмеряющие вечность, будут переворачиваться снова и снова, и ты вместе с ними, мелкая песчинка, едва отличимая от других! Разве ты не рухнул бы под тяжестью этих слов, не проклинал бы, скрежеща зубами, злого духа? Или тебе уже довелось пережить то чудодейственное мгновение, когда ты, собравшись с силами, мог бы ответить ему: «Ты – бог, и никогда еще я не слышал ничего более божественного!»

– Но это бессмысленно. Нет цели нет смысла – ответила я

– Тогда мы должны искать смысл и цели в самом себе. Ты Бог.

– Я Бог. Я не Бог, а человек – произнесла я спокойно – и меня заставило обратиться к вам, что я поняла, что этика зависит от представления о человеческом бытии и цели этого мира. Но мы не знаем этого, поэтому я вынуждена изобрести другой способ. Испокон веков это было представление христианства, что мир идет к концу, я тоже так думала, ибо мой смысл жизни заключался в том, чтобы приблизить к той или иной цели.

Утилитаризм, который идёт на смену этому христианству внушает ужас.

– Люди должны страдать.

– Да люди должны страдать. Если мы дадим возможность усыплять людей, которые родились, с какими то пороками, то мы потеряем стимул для развития медицины и науки. Но тут я спокойна человек не сможет убить себе подобного так как это противно его биологической породе.

– Значит, приветствуем рождение нового бога – это наука. Вы хотите сохранить больных, чтобы ученые не теряли стимула для развития.

– Нет, я хочу, сохранит науку. Если мы разрешим утилитаризм, то наука потеряет стимул для развития.

Тут я заплакала. Огромная тяжесть упала с моего сердца. Я с удивлением обнаружила, что наука вполне может, заменить полностью религию без остатка.

Так я полностью стала сциентистом. Раньше я никогда не замечала, какие духовные силы вызывает наука, но сейчас я поняла, что наука сама по себе не может существовать без определённых сил.

– А почему нужно сохранять науку.

– Ах, наука так интересна. Пройдут годы, мы сможем открыть другие миры отправится к звёздам. Мы лишим всего этого, если допустим эвтаназию..

– Мне это понятно. Вы сказали, что космос или эволюция хоть и имеет стохастических характер, но это привело к появлению разума на нашей планете.

– Этот разум мы должны сохранять любой ценой. Познание это великая радость. И блаженство.

– А где свобода – спросил, усмехаясь Джеймс

– Из потребности в познании вытекает потребность в свободе. Ведь познавать, возможно, только тогда когда мы свободны и не скованны догмами.

Мы всё подвергаем сомнению.

– Ну что неплохо – добродушно усмехнулся Джеймс – мне нравится твоё мировоззрение.

В вое ветров

В нарастании волн

В этой песне стихий

В беспредельном дыхании миров

Растаять

Исчезнуть

Себя забыть

О восторг!!!!

– Но мы сохраняем себя как личности в силу того, что мы имеем точно такую же беспредельность. Наше бытие есть тайна. Но внутри нас есть свобода.

Сказав это я ясно и четко ощутила, что страх потерять слух исчез. Теперь я могла спокойно спать.

Я поняла странную и четкую зависимость от того, что Ницше назвал любовью к вещам и призракам.

– Возникает вопрос, а что удерживает человека от полного растворения в целом

– Ответ есть у Ницше

Ницше хотел испытать божественность, когда бог умер. И это ему удалось. Именно этому атеисту удалось открыть новую форму нуменозного. Нуменозное бьёт из его книг. Но сознавал ли он или нет. Чтобы понять, что это такое давай прочитаем несколько отрывков из него одной из самых великих книг Так говорил Заратустра..

О любви к ближнему

Вы жмётесь к ближнему, и для этого есть у вас прекрасные слова. Но я говорю вам: ваша любовь к ближнему есть ваша дурная любовь к самим себе.

Вы бежите к ближнему от самих себя и хотели бы из этого сделать себе добродетель; но я насквозь вижу ваше «бескорыстие».

Ты старше, чем Я ; Ты признано священным, но ещё не Я : оттого жмётся человек к ближнему.

Разве я советую вам любовь к ближнему? Скорее я советую вам бежать от ближнего и любить дальнего!

Выше любви к ближнему стоит любовь к дальнему и будущему; выше ещё, чем любовь к человеку, ставлю я любовь к вещам и призракам.

Этот призрак, витающий перед тобою, брат мой, прекраснее тебя; почему же не отдаёшь ты ему свою плоть и свои кости? Но ты страшишься и бежишь к своему ближнему

«Не нужно никогда упускать из виду, что антитеза между эгоизмом и альтруизмом ни в коем случае не исчерпывает всей совокупности мотивов наших действий. Фактически мы объективно заинтересованы в осуществлении или неосуществлении известных событий или состояний, и притом вне всякого отношения к их последствиям, затрагивающим какого-либо субъекта. Нам важно, чтобы в мире царила гармония, чтобы в нем воплотились известные идеи, чтобы осуществилось что-либо ценное, и мы чувствуем потребность содействовать этому, отнюдь не задаваясь всегда вопросом, полезно или приятно это какой-либо личности, какому-либо мне или тебе… Во многих случаях сознание цели нашей деятельности останавливается в мире объективного, не заимствуя моральной ценности от каких-либо субъективных соображений… Это-несомненный психологический факт

Приведенное указание на существование мотивов объективных, не подходящих под рубрики эгоизма и альтруизма, можно было бы иллюстрировать подавляющим множеством примеров. Мыслитель, жизнь которого направлена на открытие истины, вне всякого соображения о пользе или надобности ее для кого-либо; художник, стремящийся воплотить художественный образ, не задумываясь о том, кому полезно или приятно его дело; человек, мстящий за поруганную справедливость или честь и достигающий этого, быть может, путем гибели и своей и своего противника, – вот первые, наудачу выбранные примеры, которые даже как типы, конечно, отнюдь не исчерпывают всего разнообразия мотивов этого рода. Во всех этих и им подобных случаях люди не руководятся, очевидно, ни себялюбием, ни любовью к людям: движущим мотивом их является стремление к достижению известного объективного состояния, вне всякого отношения к чьей-либо выгода или к чьему-либо удовольствию. Мы не знаем более меткого и удачного обозначения подобного рода стремлений к отвлеченным, обладающим внутреннею данностью моральным благам, как несколько фантастический, на первый взгляд, термин Ницше: «любовь к вещам м призракам». Понятие «вещи» имеет здесь тот смысл, что целью действия в подобных побуждениях бывает не человек, не субъект, а нечто всечеловеческое, объективное; понятие «призрака» необыкновенно тонко характеризует особенность этих объектов: это не реальные, материальные предметы, это-с психологической точки зрения вымыслы, продукты субъективной душевной жизни, которым, однако, придается характер объективного, субстанциального существования: истина, справедливость, красота, гармония, честь – вот некоторые из этих «призраков», любовь к которым издавна служила и служит одной из самых могучих движущих сил человечества.