Альфред Авотин - Прописные истины в популярном изложении

Логический тупик .Вот как будто правильное утверждение: «Всякое обобщение неверно». Но это тоже обобщение, значит, и оно неверно. Получается, что утверждение само себя опровергает, то есть равно нулю.

Возьмём лозунг: «Не поддавайтесь агитации!». Но это тоже агитация, значит, не надо поддаваться и ей. То есть, агитации поддаваться всё же надо. Или не надо? Снова логический тупик.

Как повернуть. «Дурная голова ногам покоя не даёт», – утверждает пословица. На первый взгляд, резонно. С другой стороны, движение – это жизнь, а покой – это смерть. На бытовом уровне это означает: для здоровья движение полезнее покоя. Получается, голова не так и дурна, если не даёт ногам покоя.

Или легенда про подкову над дверью у Нильса Бора. Некто её заметил и удивился: «Неужели вы верите, что подкова приносит удачу?» – «Я-то не верю, – ответил учёный. – Но говорят, она приносит удачу даже тем, кто в неё не верит». Отличный пример парадоксального поворота мысли.

Исключения и правила. Известное изречение гласит: «исключение подтверждает правило». На первый взгляд, здесь противоречие. Но что такое исключение? Это отдельный факт, выбивающийся из ряда однотипных фактов. «Вся рота идет не в ногу, один подпоручик в ногу». Подпоручик идёт не в ногу только на фоне роты, тем самым подтверждая наличие общего правила.

Постоянное и бесконечное .Закон сохранения массы и энергии применительно к Вселенной противоречит сам себе. Сохранение означает неизменность определённого количества массы и энергии в каждом случае. Но если Вселенная бесконечна, то её масса и энергия тоже бесконечны, то есть не имеют определённого количества. Иначе за пределами этого количества обнаружится и край якобы бесконечной Вселенной.

Многие парадоксы гнездятся в наивности наших взглядов. Мы склонны считать закономерное правильным, правильное полезным, ставить на одну доску добро и правду, справедливость и равенство. Но эти категории лежат в разных смысловых плоскостях и не зависят друг от друга, хотя и могут частично совмещаться как понятия.

Всё ли справедливо в природе? Вопрос неправильный. В природе всё закономерно . А справедливость – категория социальная, как добро и зло, смысл и мораль. На природу они не распространяются. Справедливо ли, что сильный зверь побеждает слабого? Нет, это всего лишь закономерно: действует закон естественного отбора.

Конфликт между истиной и добром – один из интереснейших объектов философии и искусства. Хорошо, когда они совпадают, но нередко правда несёт зло , потому что «глаза колет» и доводит до инфаркта, добрыми намерениями сплошь и рядом мостится дорога в ад, а ложь благополучно используется во спасение , то есть во имя добра. Вот и разбирайся.

Польза и вред – тоже интересная парочка. Много вреда происходит из попыток извлечь пользу. Животные не знают пользы и живут стихийно, как им подсказывают инстинкты, рефлексы и органы чувств. Зато и не вредят природе. Человек, стремясь извлечь пользу для себя, изменяет порядок вещей, нарушая законы природы, чем вредит себе же. Польза, как личная, так и общественная, всегда относительна и ущербна: на другом её полюсе неизбежно возникает вред. Отсудили у соседа кусок земли – нам польза, ему вред. Перегородили реку гидроэлектростанцией – остались без рыбы. Порубили лес на стройматериалы – разрушили экологию.

О вреде памяти . Польза памяти очевидна, но её избыток мешает в жизни не меньше, чем её недостаток, загружая мозг бесполезной, а значит, вредной информацией. Поэтому природа никому не дала абсолютной памяти. Если такие популяции и возникали в ходе эволюции, то естественным отбором они были отвергнуты и вымерли. Даже бездушный компьютер, переполняясь информацией и засоряя свою память, вынуждает её прочищать во избежание сбоев в работе.

О коварстве идей. «Идеи могут быть обезврежены только идеями», – проницательно заметил Бальзак. Но на деле в первую очередь отмирают идеи, опровергнутые не другими идеями, а жизненной практикой. Тогда у них не остаётся почвы под ногами, и они тают, как апрельский снег. А вот когда они овладевают массами, то могут превращаться в материальную силу, – учил Ильич. В этом случае лучше держаться в сторонке: такая идея может и покалечить. Идея идее рознь.

Об истоках прогресса. «Всякое великое историческое бедствие приводит к великому историческому прогрессу», – констатировал Фридрих Энгельс. А почему? Да потому, что великое недовольство бедствиями мобилизует людей на великие усилия для их преодоления. Так что лучший способ обеспечить прогресс – стимулировать бедствия, а вовсе не благоденствие. Чем сегодня хуже, тем завтра будет лучше. Разве не парадокс?

Об откровениях древних . Древний философ Протагор утверждал: «Человек есть мера всех вещей». Если бы он был муравьём, то сказал бы: «Муравей есть мера всех вещей». Значит, человек есть мера не всех вещей, а только некоторых. То есть, он – мера относительная . Абсолютная же мера нам пока неведома, иначе мы загорали бы уже в лучах абсолютной истины.

А парадоксов ещё много, они окружают нас повсюду, даже у нас во дворе : «Я гляжу ей вслед – ничего в ней нет. А я всё гляжу – глаз не отвожу». Да и многие анекдоты построены на смысловых и фразеологических парадоксах: «Ты ждала принца на белом коне? Я пришёл». – «Отлично! А где принц?»

Чтобы анализировать, понимать и прогнозировать ситуацию, надо знать не то, как должно быть , а то, как оно есть на самом деле и как бывает в подобных случаях. Наши личные позиции при этом не имеют значения. Если они расходятся с объективными закономерностями, то могут только мешать. «У каждого исследователя есть своя исследовательская мифологема ( система взглядов )», – констатирует историк Российской Академии наук Лисовский. Без системы взглядов трудно разобраться в вопросе, но она не должна превращаться в предвзятость.

Учёному, пристрастному к определённой теории, при изучении фактического материала трудно оставаться объективным и «девственным». Его пристрастие будет отбирать подходящие факты и отсеивать неудобные, приводя к тенденциозным выводам. Кто-то остроумно заметил, что если учёный приступает к изучению яблока, нацелившись на подтверждение своей гипотезы, то в яблоке уже живёт червяк. Утверждая заранее, что в толстой книге больше слов, чем в тонкой, такой учёный рискует попасть впросак после их подсчёта.