Павел Новиков - Полное собрание сочинений. Том 4

Субъективный или объективный (Канта) идеализм неверен в принципе. Или мы говорим, что (по сути) никакого всеобщего познания нет вообще, или говорим, что реальный мир есть, и он познаваем. Третьего не дано. Как изумительно сказал Фейербах: «Но т.к. для идеалистического Я не существует объекта вообще, то не существует так же и Ты». Т.е., нельзя сказать «Мы не знаем объективной действительности». Есть лишь две позиции: 1) объектов нет, есть один лишь Я (солипсизм) и разговоры о знании/незнании теряют всякий смысл; 2 мы есть, следовательно, есть объективный мир и он познаваем . Однако ж, философы идеалистичных течений с завидным упорством утверждают, что хотя объективная реальность и существует, она непознаваема. Спрашивается, а откуда вы тогда знаете, что эта реальность вообще существует? Тем более вы не вправе утверждать, что мы её не знаем, ибо никакого «мы» нет, в таком случае есть только Я, что, к слову сказать, субъективные идеалисты признавать уже не хотят. Как видите, такое просто немыслимо. Тем более немыслимы все эти гносеологии неокантианцев, посткантианцев и феноменологов, которые на совершенно немыслимом фундаменте выстроили целые методологии, в которые и по сей день многие (очень многие) верят.

Так что же мы имеем на счет всеобщности? Мы имеем первую и единственную гносеологическую конвенцию. Мы просто принимаем на веру (да-да, совсем как Юм), что субъективный мир (если он и есть) един для всех, а, следовательно, он становится объективным . Объективность бытия (а значит и всеобщность) бездоказательны, и речь здесь может идти только о конвенции, в которой, впрочем, нет ничего плохого. Чтобы решать вопрос о том, какого цвета потолок, уже нужно согласиться (прийти к конвенции), что потолок есть. Если же его на самом деле нет (солипсизм), то о чём тогда говорить? Такой конвенционализм всё вновь возвращает на свои места: есть объективный мир «вещей-в-себе» (единое для всех «Не-Я»), есть индивидуальный, субъективный мир «вещей-для-нас», который в ряде вопросов также можно считать всеобщим. Кантовская дихотомия обретает свой первозданный смысл, а деятельность учёных (и т.п.) снова имеет полное право на существование.

Конвенция всех устраивает (ну или устраивает только меня, уважаемые продукты моей психики): все общаются друг с другом, все пользуются одинаковыми вещами и, в частности, все пользуются достижениями науки. Конечно, вышеприведенное высказывание, если вспомнить то, что было написано чуть ранее, есть высказывание совершенно нелепое, но отбросим на секунду логику и примем то, что мы чувствуем. А если таковое положение дел нам привычно, удобно и хорошо зарекомендовало себя, то почему бы нам не согласиться , что так оно и есть? Не стоит тут же отфыркиваться и кричать, что я в основу всей своей гносеологии положил конвенцию, а ещё претендую на истину! Ещё раз: чтобы утверждать, что истинно, а что нет, конвенция уже должна быть принята, иначе к чему эта истина/ложь относится? Если нет конвенции, то «истина», в таком случае, слово совершенно пустое. Так что, либо вы ничего не говорите, либо (если уж речь зашла об истинности/неистинности) соглашаетесь со мной. Ни о чём нельзя спорить до конвенции . И то, что она лежит в основе всякого исследования, говорит вовсе не о ложности всего далее следующего (скептицизм и т.п.), а наоборот, только она и делает возможным саму истину.

Разъясню ещё одну возможную проблему: а есть ли действительно такой реальный мир, который существует вне нас и будет существовать, даже если мы все умрём, или же он есть продукт людей, и весь мир умрёт вместе с последним человеком? Ходим ли мы по земле , или это наши психики, как-то объединённые, летают в абсолютно пустом пространстве и обменивается информацией с намертво прикреплённым к ней отростком в виде «Не-я»? Первое высказывание бездоказательно (знание же всё из ощущений ), хотя и второе не менее спорно, однако оно не противоречит логичности и последовательности нашего суждения. Что ж, давайте примем второй вариант. Давайте в основу материи положим психические (а не физические) взаимодействия. Но что от этого изменится? Ровным счетом ничего ; только сам факт; все гносеологические «выверты» и научные открытия так же работают и при таком фундировании. Какая разница, где работает закон Ома, в физическом всеобщем мире или в психическом всеобщем? Закону (а, следовательно, и науке) это «по барабану». Ни практически, ни даже теоретически от этого ничего не меняется. Это если и важно, то только для какой-нибудь далёкой метафизики, для науки же и обыденности – безразлично . Игра слов, и не более того. В таком случае, зачем изобретать велосипед, когда можно всего лишь сделать оговорку, что «мир не есть causa sui, а обусловлен существованием человека»? А равно, почему бы и не наоборот? Теперь отбросьте излишний морализм, и всё сразу встанет на свои места.

Далее я буду придерживаться уже классической гносеологической основы (есть мы, и есть независимый от нас реальный мир), со всеми вытекающими отсюда выводами. В противном случае, говорить вообще не о чем, ибо, что толку разговаривать с самим собой? В классическом представлении – и то надоело. Так что: объективный мир существует, и он познаваем. Причём иное (в любом исследовании) не допускается .

Познание. Генезис познания

Мир есть. Человек с миром взаимодействует. В гносеологическом смысле это означает: познаёт . Что же есть познание? Познание можно понимать двояко: в узком и широком смысле. В узком смысле – это процесс преобразования «вещи-в-себе» в «вещь-для-нас». Т.е. это познание ещё до всякого осмысления. Такое познание заканчивается, как только в сознании появился соответствующий образ. В широком смысле – это процесс осмысления окружающей действительности. Причём не важно, зачем этот процесс нужен; не совсем это уже и гносеология. Как видите, просто. Никакого особого «разжёвывания» здесь не требуется, потому и хватит.

Теперь о генезисе. Сложность в этом вопросе только одна: какой в нем, собственно, философский смысл? Вот, все спрашивают: «Почему мы познаем?», «Зачем нам знание?», «Какой в познании смысл?»… Но давайте вернёмся к первому абзацу. Познание в узком смысле обусловлено соответствующими органами, проводящей системой и самым элементарным сознанием. Т.е., обусловлено глазами, ушами …, нервами и мозгом. Таким образом, вопрос о происхождении и смысле познания сводится к вопросу: откуда и зачем всё это появилось? Но что есть глаза, нервы, мозг…? Органы . Следовательно, точно так же можно спрашивать: «Почему у нас появился желудок?» или «Почему у нас пять пальцев?», «Зачем нам именно пять пальцев?» (и т.п.). Всё это, конечно, вопросы замечательные, но значение они имеют не далее биологии и в лучшем случае антропологии. Что здесь делать философии? За всю историю философии действительно правильный ответ на этот вопрос, а именно «почему?», дал только Кант: «В силу способности». Уж как только его за это ни критиковали! Чуть ли не главный недостаток всей его гносеологии видели в этих до ужаса простых словах. Но ведь, как лаконично и верно !